Мастодония

– Я его об этом никогда не спрашивал. Я считал, что это не мое дело. А сам он никогда этой темы не касался. Был однажды случай – казалось, вот-вот расскажет, но он ничего не сказал. Наверное, это непросто. Я сам над этим подолгу голову ломал, но, откровенно говоря, мало до чего додумался.

– Значит, у тебя нет возражений относительно того, чтобы он проник ко мне в сознание? Том, я понимаю, как глупо это звучит, но ты меня пойми. Для меня это дико, непонятно, незнакомо.

– Никаких возражений, – улыбнулся Декер. – Если тебе не страшно, можешь смело впускать его. Кто знает, может быть, именно тебе он расскажет нечто такое, что нужно знать вам обоим. Он ведь уже очень давно на этой планете. Наверное, он тут был еще до того, как возник Ватикан. Может, он сумеет тебе что-нибудь и про Ватикан рассказать. Во всяком случае, это его страшно интересует. Он какое-то время там вертелся. Но похоже, мало что выяснил. – Декер поднялся со стула. – Выпьешь со мной, если я разыщу бутылочку?

– Что за вопрос?

– Тогда подожди здесь. Схожу в дом, поищу. Слишком хороший день нынче, чтобы томиться в доме.

– Совершенно с тобой согласен, – улыбнулся Теннисон.

Дожидаясь возвращения хозяина, Теннисон поудобнее устроился на стуле. Прямо перед ним тянулась ровная садовая дорожка. По обе стороны от нее стояли обкопанные деревья. Вдали запела птица. Теннисон заслушался, но ее прозрачная трель, увы, оборвалась. Легкий ветерок шевелил листву. Даже солнечный свет излучал покой и тишину.

Слева, внизу, были видны строения Ватикана – здания, казалось, вросли в землю корнями, да что там в землю – в само мироздание.

«Спокойное учреждение в спокойном мире, – подумал Теннисон. – Нет, в таком месте, в таком мире не может быть ничего дурного… Где-то там библиотека, а в библиотеке работает Джилл…»

Теннисон попытался определить, в каком именно здании находится библиотека, но с такого расстояния это оказалось невозможно.

«Джилл работает слишком много, – думал он, – каждый день часами корпит над надписями. Работа стала просто-таки наркотиком для нее. Она даже перестала говорить о возможности когда-нибудь покинуть Харизму».

Покачиваясь на стуле, закинув руки за голову, Теннисон попытался вызвать в сознании образ Джилл, представить ее за рабочим столом в сумеречном свете лампы. Он вспомнил тот вечер, когда Джилл впервые поделилась с ним своими догадками. И все время перед глазами маячило проклятое красное пятно на ее щеке. Нет, он почти не замечал его, но всякий раз, когда видел его, ему становилось нестерпимо жаль ее…

Он так погрузился в мысли о Джилл, что не заметил, как вернулся Декер. Он принес бутылку и два стакана.

– Выпьем, – сказал Декер и посмотрел сквозь бутылку на солнце. – Увы, это все, что осталось. Правда, через пару дней появится Чарли. Должен привезти мне еще.

– Наплюй на Чарли, – посоветовал Теннисон. – Я тебе в следующий раз принесу парочку. У Экайера есть запас. Там гораздо больше, чем нам с ним нужно.

Декер усмехнулся.

– Вот ведь интересно, – приподнял он брови, разливая виски по стаканам, – ты даже глазом не моргнул, когда я сказал, что через пару дней тут будет Чарли. Значит, ты не собираешься с ним словечком перемолвиться насчет того, чтобы он взял тебя с собой?

– Рановато еще. Полагаю, на Гастре меня еще не успели забыть. Не исключено, что кто-то до сих пор слоняется в порту и поджидает меня. Но даже если это не так, улетать мне пока неохота.

– Ну а Джилл?

– Она, пожалуй, тоже не против задержаться еще. Закопалась в своих исторических изысканиях.

– Оба вы попались на ту же удочку, что и я в свое время. И это, клянусь, неплохо, совсем неплохо. Харизма – прекрасная планета для жизни. Мягкий климат, щедрая земля. Мирный народ. Разве может быть что-то лучше? И главное, никто не пристает с расспросами.

– Так ты поэтому тут остался?

– Отчасти. С одной стороны. А еще из-за того, что меня выкинуло на двести лет назад из моего времени. Будет время, я как-нибудь соберусь с духом и поведаю тебе свою историю. Пока скажу только, что я вынужден был покинуть корабль. Команда бежала и бросила меня одного, но, на счастье, оставила мне последний спасательный катер. Не думаю, что они это сделали нарочно, вряд ли у них была возможность обо мне вспомнить и побеспокоиться. Они были жутко напуганы. В общем, я успел впрыгнуть в катер, где погрузил себя в искусственный анабиоз. Катер доставил меня сюда живого и невредимого – он сам отыскал планету, которая годилась для жизни. Но к тому времени, когда я проснулся здесь, прошла пара столетий. Так что я – ходячий анахронизм, человек, выброшенный на двести лет из своего времени. Снова вернуться в Галактику – нет, упаси бог, я просто с ума сойду. Здесь же моя отсталость от времени мало чувствуется – большинство людей не меньше меня отстали от жизни. Кстати, не исключено, что и роботы тоже. В чем-то они ни на йоту не изменились по сравнению с тем, какими прилетели сюда. Зато в другом они обскакали всю Галактику на миллион лет вперед. А может, и всю Вселенную.

– Но в чем? Вот вопрос.