Мастодония

– Я скажу вам как мужчина мужчине, как человек человеку, – обратился Теннисон к Декеру. – Вы должны меня понять, ведь вы человек, а кроме человека, никто этого не поймет, ни одно существо на свете. Мы дали слово, понимаете? Мы поклялись, что попадем сюда и доставим домой доказательство того, что мы здесь побывали. Дайте нам такое доказательство – чтобы никто не смог усомниться – и отпустите нас. Если вы сделаете это, мы вернемся. Даем вам честное слово, что вернемся и ответим на все ваши вопросы!

– Да вы с ума сошли! – закричал Декер. – Чтобы я в это поверил? И как вы смеете торговаться?

– Декер! – квакнул Смоки. – Переводи! Немедленно! Приказываю тебе, повелеваю! Переводи, а то…

– Они отказываются отвечать на вопросы сейчас, – сказал Декер. – Они предлагают сделку. Договор.

– Что? Что ты сказал? Договор? Кому предлагают? Мне? Со мной торговаться? Да я их…

– А что такого? – прошелестел Сноппи, и глазки его весело засверкали. – Почему бы разумным существам и не поторговаться немножко?

– Не выйдет! – возмущенно булькал Смоки. – Думают провести меня? Самоуверенные варвары!

– Было бы разумно пойти на кое-какие уступки, – посоветовал Декер. – Я знаю людей, потому что сам человек, и я требую, чтобы ты не смел кричать на них и оскорблять их, более того, я требую…

Попрыгунчик скакал все быстрее и стремительнее. Шлепки слились в единый непрерывный звук, заглушавший слова Декера. Все выше и выше скакал Попрыгунчик – вверх-вниз, вверх-вниз, не удаляясь от Смоки, и вдруг Смоки сам стал подпрыгивать! Да-да, подпрыгивать! Не так высоко, не так легко, как Попрыгунчик, но тоже довольно быстро, все выше и выше. Смотреть на это было страшно и противно.

– Думаю, – решительно сказал Шептун, – теперь нам пора.

– Нет! – упрямо отозвался Теннисон. – Нам нужны доказательства. Нельзя возвращаться с пустыми руками!

– Но ты не сможешь добыть никаких доказательств у этих маньяков. В любое мгновение они могут взорваться у нас на глазах.

– Смоки! – кричал Декер, пытаясь перекричать Попрыгунчика. – Смоки, ты не прав! Ты…

– Анафема! – проревел Смоки. – Анафема всем! Всех проклинаю!

– Пора, – еще более твердо сказал Шептун.

Теннисон попытался возразить, но возражать было уже поздно.

И пока эта дикая сцена еще была у него перед глазами, он успел заметить взгляд, который бросил на него Попрыгунчик: вспышку света, огня, но не горючего, а мертвенно-ледяного…

Глава 60

Слух о том, что происходит нечто чрезвычайное, быстро распространился по Ватикану. «Что-то происходит или вот-вот произойдет!» – говорили одни. «Кардинал Феодосий-то сидит с глухоманом у лестницы возле базилики и ждет чего-то. А чего?» – недоумевали другие. «А это слышали, самое новенькое? Джилл и Теннисон в раю побывали и того гляди вернутся! Они принесут добрую весть – весть о том, что это действительно рай. Они скажут нам, что Мэри не ошиблась, что она говорила нам правду!» – ликовали третьи.

Были и такие, кто пытался урезонить чересчур зарвавшихся. «Вы ошибаетесь, – твердили они. – Верить, что кто-то может побывать в раю во плоти, – это же полное противоречие со всеми установками Ватикана! Рай – это великая тайна, рай – не от мира сего, он лучше и выше мира». А некоторые утверждали, что Джилл и Теннисон – посыльные, лазутчики Феодосия и других кардиналов, которые не верят, что рай существует, или не хотят верить. «Что делать? – спрашивали они. – Поверить им – значит распрощаться с поисками знания. Если рай есть, значит всякие знания – чушь, чепуха, пыль под ногами, полная никчемность. Найдется рай – и никаких знаний не надо будет никому. Нужна будет только вера».

Садовник Джон спустился по лестнице от базилики и встал перед кардиналом как вкопанный.

– Ваше преосвященство, – процедил он, – вы имели честь беседовать с его святейшеством?

– Имел, имел, – добродушно согласился Феодосий. – У кого из нас больше прав на такую честь, Джон?

– И в разговоре с ним вы обвинили меня в предательстве Ватикана?

– Да, – невозмутимо ответил Феодосий, – я обвинил тебя во вмешательстве в дела, к твоей компетенции не относящиеся.

– Сохранение веры – дело каждого из нас! – крикнул Джон.

– Согласен. А вот кражу кристаллов и убийство ни в чем не повинного человека я бы делом каждого называть не стал, – жестко проговорил Феодосий.

– Вы меня в этом обвиняете?! – взвизгнул Джон.

– И ты имеешь наглость и дерзость отрицать, что был инициатором и лидером богословской смуты? Ты берешься утверждать, что это не ты затеял кутерьму с канонизацией Мэри?

– Это была не смута! – вскричал Джон, мотая головой. – Это была искренняя, честная попытка вернуть Ватикан назад, на тот путь, что вырабатывался в течение стольких лет! Церкви была нужна святая, и я подарил ее Церкви.

– Для меня это была смута, – сказал Феодосий, глядя в глаза Джону. – Ты поднял на дороге соломинку и вознамерился пощекотать ей в носу у Церкви. Ты – самонадеянный тупица. Ты думал, что рассказ безумной женщины поможет тебе осуществить святотатственные замыслы!