Мастодония

– Вот видите, какие они умные! – радостно воскликнул Шептун. – Я же вам говорил, что они еще хоть куда! Они поняли, что у нас тут происходит. А я думал, понимают или не понимают? А ведь, может быть, это и есть то самое доказательство, о котором вы так мечтали?

По эспланаде, приближаясь к месту событий, шел Декер II.

– Но позвольте! – воскликнул пораженный Феодосий. – Это же… Декер! Этого не может быть. Я лично отслужил по нему заупокойную мессу…

– Ваше преосвященство, успокойтесь, – сказал Теннисон. – Позже я объясню вам, в чем тут дело. Это другой Декер. Не наш. Я понимаю, в это трудно поверить…

Все неподвижно стояли и ждали Декера II. Теннисон сделал несколько шагов ему навстречу.

– Видимо, это Ватикан? – спросил Декер.

– Он самый, – ответил Теннисон, улыбаясь. – Я рад видеть вас, Томас.

– Не хотелось бы теперь говорить об этом, – сказал Декер, опустив глаза, – но… там, перед вашим отбытием, стало очень плохо. Вы чуть было не погубили нас всех…

– Я?

– Вы имели дело с маньяком, – сказал Декер, – с чужаком-маньяком. Чужаки сами по себе не большой подарок, а уж…

– Но вы были с ним заодно, на его стороне. Как это у вас называется – триада?

– Друг мой, – печально промолвил Декер II, поднимая глаза на Теннисона, – там, где я был все это время, главное – выжить. А чтобы выжить, приходилось делать что попросят. Приходилось приспосабливаться.

– Понятно, – кивнул Теннисон.

– А теперь мне хотелось бы обратиться к самому главному здесь, – сказал Декер. – Вы тут не самый главный, по всей видимости?

– Нет, не главный, – согласился Теннисон. – Главный тут его святейшество – вон он там, на стене, высоко-высоко. Но я думаю, лучше всего вам поговорить с его преосвященством. Когда будете говорить, обращайтесь к нему «ваше преосвященство». Это не обязательно, но он так любит.

Он взял Декера под руку и подвел к Феодосию.

– Ваше преосвященство, – сказал он. – Это Томас Декер Второй. Он хочет говорить с вами.

– Декер Второй, – сказал кардинал, – вы прибыли к нам довольно бесцеремонно, без предупреждения, но я буду рад выслушать вас.

– Я прошу вас за чужака, бежавшего с родной планеты, – сказал Декер. – Ваше преосвященство, я имею в виду этот пузырь, похожий на яйцо. Я зову его Смоки, хотя у него есть другое имя.

– Мне кажется, – сказал Феодосий, – что я уже видел этого Смоки, а может быть, не его, но одного из его собратьев, много лет назад… А теперь, пожалуйста, оставьте формальности и изложите суть дела.

– Смоки отдает себя на вашу милость, преосвященный, – сказал Декер, – и просит у вас убежища. Он не может вернуться в Центр. Он совершенно бездомное существо и лишился очень высокого положения. Он в полной растерянности.

– Да, дела его, судя по всему, плохи…

– Очень плохи, ваше преосвященство. Он умоляет вас о милости…

– Довольно! – оборвал его Феодосий. – Лучше скажите: то место, откуда он родом, – это не рай?

– Насколько я знаю, нет. Я никогда не слышал, чтобы его так называли.

– Вам известно, что одна из наших Слушательниц предпринимала попытку посетить ваш Центр – так вы его называете?

– Да, ваше преосвященство, мы так его называем – Центр галактических исследований. Да, нам известно, что кто-то, похожий по описанию Теннисона на одну из ваших Слушательниц, пытался проникнуть в Центр, но мы его, то есть ее, отпугнули.

Теннисон посмотрел через плечо и заметил, что кубоиды немного расступились, а перед Смоки и Сноппи бешено скачет Попрыгунчик, приближаясь к Смоки.

Наконец, вплотную подобравшись к пузырю, Попрыгунчик принялся скакать перед ним – все выше и быстрее.

– О господи! – простонал Теннисон в ужасе. – Только не это.

Он повернулся и бросился к Смоки и Попрыгунчику.

Позади слышались топот ног и крик Декера:

– Куда ты?! Вернись, безумец! Вернись, слышишь?

Теннисон бежал, не оглядываясь и ничего не слушая. Декер догнал его, на бегу протянул руку, схватил за плечо, рванул к себе. Теннисон попытался удержаться на ногах, закачался на месте, отчаянно стараясь сохранить равновесие. Но это ему не удалось, и он неуклюже повалился на мостовую, больно ударившись плечом, покатился и ткнулся лицом в камень.

А Декер закричал на языке пузырей:

– Нет, Смоки! И не пытайся, слышишь?! Разве тебе мало? Все кончено, хватит! Тебе конец, перестань немедленно!

– Все ты и зверюшка твоя проклятая! – зашипел Сноппи, обращаясь к пузырю. – Ты погубишь нас всех! – Выпучив все тринадцать глаз, он крикнул Декеру: – Не подходи к нему! Не подходи! Он с ума сошел! Он хочет…

Декер резко остановился и попятился.

Попрыгунчик вспыхнул и превратился в круг яркого огня. Но пламя было холодным. Даже лежавший ничком на мостовой Теннисон ощутил его обжигающее касание.