Мастодония

И как только это произошло, наступила странная тишина, перекрывшая вопли обезумевшей от ужаса толпы. Тишина и темнота. Теннисон перевернулся на спину, посмотрел в сторону базилики и увидел, как опустившаяся завеса тьмы скрыла лицо его святейшества. Мрак покрыл лестницу и эспланаду, казалось, настала глубокая ночь. Попрыгунчик вспыхнул вновь – и тьма рассеялась. Попрыгунчик больше не скакал и не светился. Он неподвижно валялся на ступенях. Сноппи лежал рядом на боку, а Смоки – лицом к земле. Наконец он пошевелился и пополз вверх по эспланаде – медленно, с трудом. Феодосий и глухоман, не двигаясь, смотрели на ползущий пузырь. Декер бросился к лестнице и поднял Сноппи. Попрыгунчик вяло пошевелился. Декер подскочил к нему, ловко схватил за одно из щупалец и пошел вниз по эспланаде, волоча Попрыгунчика за собой.

Теннисон вскочил, выпрямился. Плечо, которым он ударился о мостовую, болело, пульсирующая боль разливалась по всей руке. Он неловко заковылял вслед за Декером и Сноппи.

– Этот ведь от своего не откажется, – сказал Декер, указывая пальцем на Смоки. – Один из тех фанатиков, которые упорно не желают признавать, что им конец. Валялся уже в грязи, и хоть бы что. Знаешь, какой у него девиз? «Сначала – Галактика, потом – Вселенная»!

– Он безумец, – морщась от боли, выговорил Теннисон.

– Несомненно, – подтвердил Декер.

– И ты был заодно с ним?

– Я же говорил тебе, друг: попытка выжить, только и всего.

Смоки подполз к Феодосию. Он по-прежнему не отрывал лица от земли.

Декер что-то сказал ему, и Смоки что-то вяло проквакал в ответ.

– Я говорил вам, ваше преосвященство, что он готов сдаться. Но я немного поторопился. Возьмите этого несчастного и заприте, да покрепче. Мой вам совет: постарайтесь побыстрее от него избавиться.

– Мы никого не лишаем жизни, – возразил Феодосий. – Для нас всякая жизнь священна. Но мы найдем для него место. А что делать с этим скачущим разбойником?

– Бросьте его туда же, куда и пузырь.

– А другой?

– Сноппи в порядке. Совершенно безопасен. Даже мил по-своему. За него ручаюсь.

– Ну что ж, хорошо. Мы позаботимся о них. А теперь позвольте поблагодарить вас.

– Меня? За что, ваше преосвященство?

– За то, что вы сообщили нам, что одна из наших Слушательниц была изгнана из вашего Центра.

Толпа зароптала, шум голосов становился все громче.

Но тут, перекрывая шум, прогремел могучий голос его святейшества:

– Прошу всех разойтись! На сегодня все закончено. В свое время факты, имеющие отношение к данной ситуации, будут самым тщательным образом рассмотрены и изучены. Результаты будут незамедлительно обнародованы.

Глава 61

Все собрались у Теннисона и расселись в гостиной перед весело пылавшим камином. Теннисон встал, чтобы наполнить стакан Экайеру. Остановившись перед Феодосием, он сказал:

– Прошу простить меня, ваше преосвященство, вы, вероятно, сочтете нас негостеприимными – мы вам ничего не предлагаем, а сами уплетаем сэндвичи и поглощаем спиртное.

Кардинал поудобнее устроился на табуретке, которую специально для него Джилл принесла из кухни.

– Мне вполне достаточно того, что я здесь, – ответил Феодосий, – в кругу друзей, у огня. Я ведь не забыл тот вечер, когда я зашел к вам и вы попросили меня остаться.

– И я помню, – кивнул Теннисон. – Тогда вы не смогли задержаться, поскольку нас ожидал его святейшество.

– Да, верно, и представьте – с тех пор я ждал, когда вы меня снова пригласите.

– Вам не нужно ждать приглашения, – улыбнулась Джилл. – Мы всегда рады вам.

– Похоже, все закончилось благополучно, – сказал Экайер. – Теперь можно вернуться к работе. Слушатели могут приступить к своим обязанностям.

– Но его святейшество сказал всем, что официальное решение будет объявлено позднее, – проговорила Джилл. – Как вы думаете, есть ли возможность…

– Никакой, – твердо ответил Феодосий, поняв, о чем она хотела сказать. – Выслушав то, что рассказал Декер Второй, и зная, что Центр был информирован о посещениях Мэри, я склоняюсь к уверенности, что никаких вопросов нет и не будет. Его святейшество, несомненно, принял бы и менее веские доказательства, чем те, которые мы ему предоставили. Он более всех нас был огорчен этой затеей с раем и провозглашением Мэри святой. Вы не должны забывать, что он прежде всего компьютер, хоть и очень сложный. Ни у кого из нас не должно быть сомнений, куда простирается область его интересов.

– Но мне все-таки кажется, что, если бы дошло до дела, он мог бы распорядиться ситуацией не в нашу пользу.

– Нет. Он пошел бы на все, чтобы спасти и сохранить Ватикан. Как и любой из нас. Но вот что не перестает волновать меня… Так называемые пузыри несколько столетий назад обследовали нашу планету.