Мать. Мадонна. Блудница. Идеализация и обесценивание материнства

Перверсии у женщин не так четко и непосредственно связаны с выражением враждебности и разрядкой тревоги через один определенный орган, как у мужчин. Они также не имеют такой фиксированности, как у мужчин. Возможно поэтому прогноз у женщин в целом лучше, чем у мужчин. У женщин перверсии распространяются на тело целиком. Иригарей следующим образом описывает богатство женской сексуальности: «Гениталии женщины везде. Она испытывает удовольствие практически всем телом. Даже не ссылаясь на истеризацию всего тела, можно сказать, что география ее удовольствия намного шире и многообразнее, намного сложнее и тоньше, чем принято представлять, чем рисуется в воображении, слишком сконцентрированном на похожести» (Irigaray 1977, р. 103). По моему мнению, эти «множественные источники удовольствия», о которых пишет Иригарей, могут стать для первертных женщин мишенью для причинения боли самой себе, которая затем приносит им первертное либидинальное удовольствие.

Возможно, мои размышления станут понятнее, если я опишу те проблемы, о которых поведали мне мои пациентки, и что, в свою очередь, определило ход моих мыслей.

Случай «первертной» косметической операции. Миссис Z обратилась ко мне в связи с «предменструальным напряжением» (ее собственные слова). Она была очень привлекательной, высокой, светловолосой, стройной и со вкусом одетой женщиной, выглядящей намного моложе своих тридцати восьми лет. Ее глаза, однако, казались пустыми, а ее движения не выражали никаких эмоций. Безупречность ее внешнего вида и отсутствие недостатков напоминали мне мужчину-трансвестита. Возможно, эта первая реакция в контрпереносе непосредственным образом помогла мне понять некоторые ее проблемы, которые долго не проявлялись на сессиях из-за того, что она не могла облечь их в слова.

Во время первичного интервью она рассказала, что постоянно чувствует себя подавленной и что ее «сильно беспокоит» неотступное чувство, которое она описала как «нахождение вне себя». Она имела в виду, что осознавала, что не полностью включается в ситуации, как будто ни ее разум, ни ее тело не принадлежали ей. Она была лишь свидетелем своих действий, не испытывая при этом никаких чувств, вне зависимости от того, какое влияние они оказывали на ее жизнь.

Она не смогла ничего больше об этом рассказать и затем начала связывать свое состояние с событиями из прошлого. Она была уверена, что ее проблемы начались пять лет назад, когда она до свадьбы забеременела от своего (пятого) мужа, который был категорически против беременности. Ее оскорбило это, но она не смогла отстоять свои права и сделала аборт, чтобы угодить ему, а также в обмен на обещание жениться на ней. Ее муж, очень состоятельный мужчина, был «по-матерински» ласков с ней. Однако она с неохотой вспомнила, что в ночь перед абортом он вел себя грубо, особенно когда отказался ласкать ее грудь из-за того, что она стала «слишком большой» в результате беременности. Он ни разу не навестил ее в клинике, и от этого ей было очень больно. С того времени она пребывала в унынии и чувствовала себя опустошенной.

Что было еще хуже, спустя три или четыре месяца после того, как начались их отношения (это было семь лет назад), она узнала, что он трансвестит. В ее отсутствие он надевал ее одежду. Когда она спросила его об этом, он признался в переодевании. Затем он «потребовал», чтобы она тоже принимала в этом участие. Она согласилась в надежде, что это как-то избавит его от проблемы или снизит ее интенсивность.

Однако ее участие произвело обратный эффект, так как он становился все более требовательным в отношении затрат времени, безупречности и совершенствовании навыков. Теперь он хотел заниматься этим каждый день: не только он должен был переодеваться в женщину, но и она должна была надевать довольно специфическую одежду, как правило, очень вульгарную. Она должна была разыгрывать сценки, в которых ей доставалась «доминирующая» роль, но всегда по его сценарию. Поначалу эти сценки были довольно безобидными, но со временем становились все жестче и агрессивнее, с использованием туфель на шпильках, цепей, плеток, удавок и т. д. Все это казалось ей отвратительным и окончательно отвернуло ее от секса.

Как может показаться на первый взгляд, это всего лишь еще один случай садомазохистического поведения, нередко встречающееся в парах, в которых первертные действия совершаются по взаимному согласию. Однако мне бы хотелось особо отметить сильное отрицание моей пациенткой себя как целостного человека и ее крайнее принижение себя как женщины. Она обратилась ко мне, прикрываясь предменструальным напряжением, и, кажется, сама не слишком верила в это объяснение.