Мать. Мадонна. Блудница. Идеализация и обесценивание материнства

Некоторые женщины также формируют первертные установки по отношению к телесным функциям, связанным с материнством, ведь в течение долгого времени тело ребенка занимает их собственное. Как мы уже видели, у женщины может быть первертная бессознательная мотивация, когда она беременеет и манипулирует своим телом. Во время родов она ощущает схватки, которые могут быть довольно сильными. Некоторые женщины чувствуют огромную потребность в «слиянии с телом ребенка» и полном обладании им; рождение представляет собой вызов этой врожденной потребности. Мать испытывает чувство негодования, даже желание мести, когда видит живого и в каком-то смысле независимого младенца. Теперь она не только видит свое опустошенное тело, но и чувствует себя глубоко оскорбленной этой критической сепарацией. Для нее это сильный удар. Новое существо теперь изо всех сил пытается завоевать собственное пространство. Это довольно сильный шок. Кроме того, беременную женщину сложно не заметить, общество предоставляет ей всевозможные привилегии, преимущества и уступки, неожиданно забирая их в тот момент, когда ребенок является на свет. Хуже всего, что теперь она оказывается единственным благополучателем всех новых эмоциональных, физиологических и биологических требований. Этим можно частично объяснить послеродовую депрессию.

Здесь мы снова видим важную роль, которую играет эмоциональное равновесие матери. Оно создает основу для достижения ребенком сепарации и индивидуации от матери, а также принятия собственной гендерной идентичности. Мать будущего перверта можно описать с точностью до наоборот. Шассге-Смиржель (Chasseguet-Smirgel 1985b), как и до нее Сперлинг, описывает отношения между сыном и матерью и вмешательство матери в его развитие, однако она явно не связывает это с каком-либо первертным материнским отношением. Мать рассматривается только с точки зрения ее статуса матери перверта — очевидно, мальчика. Она идет дальше, говоря: «Часто отмечалось, что особенностью этиологии перверсий является часто возникающие отношения соблазнения и сообщничества со стороны матери» (Ibid., р. 12). Здесь не дается описание психопатологических особенностей матери, хотя именно она способствовала первертному развитию личности своего ребенка.

Я полагаю, что иногда женщина становится матерью по бессознательным первертным причинам. Женщина знает, что, став матерью, она автоматически становится главной, полностью контролирующей другое существо, которое должно подчиниться не только эмоциональным, но и биологическим требованиям матери, какими бы неприемлемыми они ни были. Действительно, как принято считать, некоторые женщины, ощущающие себя несостоятельными и незащищенными, находят в ребенке единственный доступный источник эмоционального насыщения, и жажда физической привязанности разряжается на ребенка. Матери, с которыми мне приходилось работать, иногда беспокоятся о негативном влиянии, которое они могут оказать на ребенка, а порой остаются равнодушными к этому.

Причина, по которой родители порой не могут адекватным образом реагировать на «нормальные» требования ребенка, заключается в том, что им самим пришлось пройти через унизительные ситуации, связанные с их собственным ощущением женственности или мужественности. Как мы знаем из работы Столлера, в процессе взросления мальчик может отреагировать на такой опыт формированием первертной психической структуры. Согласно Шассге-Смиржель, у мальчика устанавливается первертная структура, когда мать заставляет его чувствовать себя ее «идеальным партнером со своим незрелым пенисом» (Chasseguet-Smirgel 1985а, р. 29). Однако что происходит с маленькой девочкой, к которой с самого рождения относились с презрением лишь потому, что она принадлежит к женскому полу? Свойственное мужчинам первертное решение ей практически недоступно. Тем не менее, когда она становится матерью, у нее появляется иной, хоть и бессознательный способ, с помощью которого она сможет сама отомстить за то, что она женщина. У меня вызывает сомнение идея Шассге-Смиржель о том, что перверсии чаще встречаются у мужчин, так как женщины располагают временем, чтобы ждать отца как объект любви. Мне кажется, что первертная женщина ждет, но не столько любви отца, сколько возможности отмщения за то обесценивание, с которым она столкнулась намного раньше.

Зильбах (Zilbach 1987), по счастливому совпадению, поддерживает мою теорию первертного материнства, когда, как описано ранее, она определяет предложенное ею понятие женского «активного поглощения» как часть нормального развития женщины. Я предполагаю, что первертная мать использует и извращает это «активное поглощение» таким образом, что она ощущает своего ребенка как часть себя, с которой она никогда не расстанется, и не позволит ему развить свою собственную гендерную идентичность, уже не говоря о достижении индивидуации. Она получает большое удовлетворение от того, что заставляет ребенка выполнять свои неуместные требования.