Мать. Мадонна. Блудница. Идеализация и обесценивание материнства

Важность семейной динамики при инцесте едва ли можно переоценить, но, несмотря на это, она не всегда принимается в расчет. Специалисты, особенно в прошлом, часто высказывали сомнение или не доверяли матерям, которые отрицали, что могли знать о случаях отцовского инцеста. Такое отношение мешает точной диагностике семейной динамики. В этой ситуации мать не может признать факт инцеста в силу того, что какое-то время эмоционально и/или физически она не могла выполнять возложенные на нее материнские, опекунские, супружеские или партнерские обязанности. Она слишком подавлена, отчуждена и истощена, чтобы выполнять их. Она уже не может справляться. Звучат едкие комментарии о матерях, которые все знали, но отказывались признавать. Некоторые матери не верят своим дочерям, другие, когда уже не могут больше закрывать глаза на правду, начинают дурно обращаться с ними. Если мать оказывается на грани между незнанием и прозрением (что-то вроде сумеречной зоны), порой она может увидеть и осознать происходящее, и тогда обратиться за помощью к врачам, социальным работникам, юристам и полиции. Однако немало случаев, когда произошедшее хранится в тайне.

Иногда «тайна» инцеста хранится очень много лет. Когда пациенты, пережившие инцест, с большой неохотой критикуют своих родителей или детство («все было нормально, все замечательно»), их утверждения не всегда стоит принимать на веру. Если внимательно прислушаться к тому, о чем они не рассказали при описании своей жизни, можно обнаружить происшествия, которые указывают на травмирующий эпизод или ряд событий из детства. В случаях, когда человек, совершивший или участвовавший в преступлении на сексуальной почве, не может ничего вспомнить о событиях раннего детства, дальнейшее исследование дает возможность разобраться, не блокируются ли события этого периода, которые слишком тяжело вспоминать. Это в особенности касается матерей жертв инцеста, которые, как это часто бывает, сами пережили инцест.

Бывает, что дочь бессознательно оказывается замешанной в инцест не только по требованию отца, но также из-за того, что она реагирует на неспособность матери справляться. Именно поэтому большинство девочек сообщают об их изнасиловании отцом, только когда он выбирает другую дочь для выполнения этих «обязанностей». Первая дочь чувствует себя обесцененной и обманутой, не столько из-за того, что ее лишили статуса фаворитки отца, а потому, что у нее больше нет возможности выполнять «обязанности» своей матери. До инцеста ей казалось, что мать не понимает ее, и она всеми силами стремилась сблизиться с ней. Временами, в попытке почувствовать хотя бы небольшую близость с ней, она была готова стать матерью для собственной матери. Таким образом, инцест, если это угодно, становится неизбежным.

Повторюсь, сохранение тайны, особенно отцовского инцеста, лежит в основе данной ситуации: в это вовлечены все члены семьи, «осведомленные» или «неосведомленные», но дружно предпочитающие умалчивать происходящее. Когда отцовский инцест стал свершившимся фактом, уже не важно, признает мать произошедшее или нет; если бы она могла признать такую возможность изначально, он бы не случился. Инцест совершается в надежде создать узы, способные «сохранить семью». Разглашение тайны — новое табу, возникшее из-за нарушения табу на инцест (Ciba Foundation 1984, р. 13). Никто не «знает» об этом, или, лучше сказать, никто не признает это.

Я наблюдала пациенток, переживших в детстве инцест, которые, приходя на групп-аналитическую терапию, вели себя с самого начала как «идеальные помощницы» терапевта. Даже те участницы, которые до этого не имели никакого представления о бессознательных процессах, естественным образом понимали, как «помочь» терапевту/матери/отцу сохранить группу. Другие участники группы сперва изумлялись и недоумевали по этому поводу, а потом начинали соревноваться с ними. Если групп-аналитик интерпретировал то, что новичок воспроизводит патологические паттерны, заложенные в детстве, другим участникам становилось от этого понимания легче, но эта же интерпретация вызывала у новичка ярость. В конце концов, «она ведь очень старается» и почему ее так «грубо отчитывают»?