Мать многоликих (СИ)

Ула и Лирис тоже смотрят на Мать многоликих, а та, так и не сумев дотянуться до рукояти, поворачивается к Фелите и резким движением вонзает руку ей в грудь. Рывок обратно – и вот она уже держит на ладони пульсирующее кровоточащее сердце. Фелита без звука падает сначала на колени, затем заваливается набок.

Многоликие, опомнившись, приходят в неистовство. Скопом, уже не опасаясь топоров, кидаются на Улу и Лириса, но в последний момент их останавливает Мать.

М а т ь__м н о г о л и к и х. Рах не!

Многоликие, уже повалив Улу и Лириса на землю и обезоружив, замирают с перекошенным от гнева лицами.

М а т ь__м н о г о л и к и х. Баст не!

Многоликие отпускают Улу и Лириса, и когда Ула и Лирис встают на ноги, расступаются перед ними, давая дорогу к своей предводительнице. Те, кто позади, толкают их в спину. Ула и Лирис подходят к Матери Многоликих. Из-за ножа в спине она стоит неестественно прямо, плечи оттянуты назад до упора.

М а т ь__м н о г о л и к и х. (Решительно – Уле.) Осталось твоя! Ты – пойти Дорога Первых!

У л а. (Издевательски.) Что, решила еще раз договориться?

М а т ь__м н о г о л и к и х. (Решительно махая рукой.) Уговор – нет! Ты – пойти Дорога Первых!

У л а. В пекло тебя и твою Дорогу Первых!

М а т ь__м н о г о л и к и х. Пойти Дорога Первых, и видеть смерть детей – нет! Отказ, и видеть смерть детей – да!

По щекам Улы бегут слезы. Мать многоликих не оставляет никакого выбора. Ула в отчаянии оглядывает многоликих – темные, чернозубые рожи – и вдруг видит Немого. Некоторое время смотрит на него, потом говорит.

У л а. Немой, подойди.

Видно, что Мать многоликих сильно удивлена и не понимает, зачем Ула его подзывает.

Немой, расталкивая товарищей плечом, подходит к Уле. Его уже освободили от пут. Ула кладет руку ему на плечо.

У л а. (Вполголоса.) Я пока не знаю вашего языка и хочу, чтобы ты обратился к народу Первых за меня.

Немой затравленно смотрит на Мать многоликих, но Ула встряхивает его, обращая внимание на себя.

У л а. На неё не смотри, смотри на меня!

Н е м о й. (Неуверенно.) Ты ещё не О-ма и не можешь мне приказывать.

У л а. По всему выходит, что я ею стану. И поверь: я не забуду твоего неуважения.

Мать многоликих обескураженно смотрит на них, однако не останавливает. Немой мешкает совсем недолго.

Н е м о й. Что мне надо говорить?

У л а. Просто переводи слово в слово. Если исполнишь мою волю, обещаю: я лично пробужу твоих духов-защитников и больше никто не посмеет величать тебя «Спящим».

Глаза Немого загораются. Он снова смотрит на Мать многоликих, но на этот раз взгляд беглый, мимолетный.

Н е м о й. Говори, я переведу.

Л и р и с. (Вполголоса – Уле.) Что ты задумала?

У л а. (Лирису.) Молчи! (Немому.) Только слово в слово. (Встает спиной к Матери, обводит взглядом многоликих.) Первые!

Н е м о й. (Переводит.) О Ношбра!

У л а. Следуя заветам великого Ув-раха, вы наконец нашли меня!

Н е м о й. Гетарэ дат Ув-рах ту кишт дэт.

На лице Матери многоликих появляется довольное выражение. Многоликие молча внимают.

У л а. Нынешняя О-ма вела вас Дорогой Первых, и вот я перед вами!

Н е м о й. На О-ма бракат ту Ношбра За, эма дэт як ту!

Довольство Матери многоликих всё растёт, ей, несомненно, приятно такое слышать.