Мать порядка. Как боролись против государства древние греки, первые христиане и средневековые мыслители

Смотрите: христианство очень разнообразно. Когда мы говорим «христианство», представляем себе и Франциска Ассизского с его поисками Христа, с его стигматами, и любовью ко всем ближним и даже к зверям, и Торквемаду с его кострами и инквизицией. Мы представляем себе великого православного мыслители, нестяжателя Максима Грека. И Иосифа Волоцкого, в чьём монастыре был заточен Максим Грек и где он закончил свою жизнь. Такого крепкого хозяйственника и борца за самодержавие. И, конечно, в данном случае нас интересует не вся широта христианства и его прочтений, а опредёленные течения в нем. Чтобы было понятно, до какой степени эти течения влиятельны и существенны, я хочу начать с XIX–XX вв., то есть с конца.

В шестидесятые годы XX века бунтующие студенты США, «новые левые», сделали такую листовку: на ней был изображён портрет Христа и написано примерно следующее: «Разыскивается полицией. Бродяга-анархист, отрицает власть, собственность, проповедует всеобщее равенство, бродяжничает, отрицает государство». То есть американские «новые левые» считали, что Христос с ними, а не с официальными властями Америки. И не с богачами, хотя на долларе и написано о вере в Бога.

Если мы перенесёмся из XX-го века в XIX-ый, то напомню вам хрестоматийные, со школы заученные, строки поэта Николая Некрасова:

Его ещё покамест не распяли,
Но час придет — он будет на кресте;
Его послал бог Гнева и Печали
Царям земли напомнить о Христе.

О ком же эти строки Некрасова, у которого вообще очень много христианских мотивов? Помните ли вы, о ком это? Помните:

От ликующих, праздно болтающих,
Обагряющих руки в крови
Уведи меня в стан погибающих
За великое дело любви!

— абсолютно христианские, евангельские темы, образы, мотивы. Братство, святость желанной жертвы и мученичества «за други своя».

Так о ком же вышеприведенные (предыдущие) строки поэта, вспомнили?

Он писал так… о Чернышевском! Чернышевский, как мы знаем, был сыном священника, но отошёл от христианства. И тем не менее Некрасов говорит о том, что в деятельности, в личности, в облике Чернышевского, в его страдании, ссылке, каторге, мученичестве, что-то от христианства присутствует.

И вот, как человек, который довольно большую часть жизни изучал русских народников, я могу уверенно вам сказать, что русское народничество так или иначе полно христианских и евангельских мотивов. Даже в тех случаях, когда его представители отрицают своё христианство, а они далеко не всегда это делают. По мнению одного из главных народников — Чарушина, — основной двигатель народничества: «жажда личной святости», стремление к жертве, стремление к братству. Скажем, такое явление, как «Хождение в народ» 1873 г., когда несколько тысяч юношей и девушек, бросив сытую жизнь в городах, часто аристократическую, отправлялись в деревню, чтобы слиться с народом, жить его жизнью, помочь ему освободиться, просветить его. Это, конечно, совершенно евангельское, религиозное движение.

Кстати, сразу вспоминается ещё один пример, не из России. Помните, как начинал художник Ван Гог? Он же был христианским проповедником, его отправили к шахтёрам миссионерствовать, и он буквально снял с себя последнюю рубашку и отдал всё беднякам. После чего официальная церковь сказала ему, что нельзя же так дословно воспринимать христианское учение! Ван Гог понял его буквально и за это подвергся суровому осуждению со стороны своих церковных начальников.