Мать велела герань не поливать

– Давай, газуй, все образуется у тебя, мужик! – сказал он сам себе. Мотоцикл радостно взревел в ответ.

* * *

Мерседес мужчины застыл в пробке параллельно Ириной машине. Он, оказывается, ехал рядом, а она и не замечала. Ира еще раз окинула взглядом пробку, встречную полосу, заглянула в смартфон – уведомлений от сына так и не было.

– Эта машина? – спросила Ира, указав на стоящий за ее мерседесом автомобиль.

– Да, проходите. Это так необычно. – Мужчина продвинулся чуть вперед, открыл перед Ирой дверь, приглашая сесть.

– Что необычно? Пробка на четыре часа? Совсем обычное дело. Странно, что вас это удивляет. – Ира говорила, а сама отсутствовала, мысленно пытаясь найти аргументы для сына, чтобы отговорить от ранней женитьбы на этой девчонке. «Ведь ему всего двадцать лет, какая любовь? Что это за семья?» – рассуждала она сама с собой тоном, не терпящим возражений. Затем подняла голову к небу: показалось, что начинается дождь. Небо алело над Москвой, удивляя цветами и красками весеннего заката. Такое же жуткое, как в тот роковой день. Загадочый цвет. Кровавый закат. Ну отчего он не звонит и не пишет?! Ира с досадой еще раз заглянула в телефон, проверила, включен ли звонок.

– Ждете звонка? – поинтересовался мужчина. – У вас зарядка есть? Не заканчивается?

– Нет. То есть да, жду звонка от сына. А зарядка есть, спасибо. – Она не садилась в автомобиль. Стояла и смотрела на малиново-алое небо, облокотившись о приоткрытую дверь.

– Ну вот и хорошо, значит, обязательно позвонит! – ободряюще сказал новый знакомый.

– Не думаю. Мы поссорились утром. Он собрал вещи и ушел. Представляете, ему всего двадцать лет, а он жениться надумал. А как же мать? – Ира медленно произносила слова, сама поражаясь тому, как откровенна с незнакомым человеком.

– Нам всем когда-то было двадцать лет. Помните? – Мужчина встал рядом с Ирой и говорил тихим низким голосом, словно убаюкивая ее, как маленькую.

– Извините, что-то я разоткровенничалась, зачем-то гружу вас своими проблемами.

Ей показалось, что она сказала какую-то глупость. Словно услышав себя со стороны, подумала, что слова звучали эгоистично. Ей же самой было пятнадцать, а Климу – восемнадцать, и ведь у них была любовь, планы, мечты. Так почему она отрицает это в собственном сыне?

На встречной полосе началось какое-то движение. Ира чуть привстала на мысочки, чтобы стать чуточку выше и заглянуть поверх металлического ограждения, разделяющего полосы. Огромная машина со стрелой-корзиной медленно разворачивалась, встав поперек Садового кольца и загородив собой въезд в тоннель. Справа, со стороны Курского, оттуда, где все было свободно, нарастал гул подъезжающего на огромной скорости мотоцикла – уж что-что, а этот звук Ира хорошо знала.

Дальше все происходило как в немом кино. Сверху, с соседней улицы, граничащей с Садовым, вылетел блестящий бордовый мотоцикл. Ира с изумлением следила глазами за перемещающейся в пространстве черной фигуркой мотоциклиста без шлема. Его темные волосы развевались на ветру, мотоцикл не ехал, а летел, в секунды преодолев расстояние от поворота, по Садовому – и вот он уже собирается исчезнуть в тоннеле…

– Нет, не-е-е-ет!.. – Ее крик тонет в визге тормозов, грохоте и скрежете металла.

Байк на полной скорости врезался в перегородивший Садовое кольцо грузовик с телескопической стрелой-корзиной. Время остановилось. В полной тишине под кроваво-красными облаками Ира продиралась через стоящие автомобили. Подвернула ногу, упала – и тут же взлетела, подхваченная мужчиной из мерседеса. Он не задал ни одного вопроса, просто бежал вперед и тянул за собой Иру. На секунду остановившись, он знаком велел ей снять туфли, и она помчалась дальше босиком, обдирая ступни о горячий шершавый асфальт. Надо бы перелезть через высокую ограду разделительной полосы, но та слишком высока. И они, лавируя между стоящими машинами, оббежали разделитель и наконец вернулись к месту аварии.

Перед ее глазами вновь ясно вспыхнула картина летящего в красном небе мотоцикла, распахнутые глаза Клима, взгляд тонущего сынишки… Все кошмары разом вернулись и накрыли Иру липкой волной страха. Она не смогла спасти Клима, но вытащила из толщи воды своего малыша. Значит, и сейчас успеет, должна успеть, она не может потерять сына!

Сквозь выхлопы стоящих машин и запах московской гари с неизвестным мужчиной Ира мчалась босиком по теплому асфальту туда, где только что ее сын летел над городом.

Телефон в руке безостановочно звонил, но ей было не до этого. Сейчас она не может, ей нужно к своему ребенку! Она ему нужна, он должен жить, так не может случиться еще раз!.. Господи, да кто же это звонит…