Мать. Вопросы и ответы 1950–1951 гг

Думаю, да. Недавно я видела репродукции, которые действительно обнаруживают уже нечто большее, чем уродливость и непристойность. Это еще не настоящее искусство, там еще очень далеко до истинно прекрасного, но признаки того, что начинается выход из кризиса, уже есть. Возможно, лет через пятьдесят – вам суждено будет увидеть, так ли это – появятся вещи, достойные внимания. Несколько дней назад у меня возникло ощущение, что период деградации закончился. Общее состояние по-прежнему остается на очень низком уровне, но подъем уже начался. Для этого состояния характерна мучительная, тревожная стесненность, болезненность, полное непонимание, каким может и должно быть прекрасное, но уже обнаруживается стремление к чему-то отличному от убогой вещественности. Какое-то время искусство было поражено охотой валяться в грязи – только тогда художнику можно было надеяться слыть, что называлось, «реалистом». Под «реальным» понималось всё самое отталкивающее, самое гадкое: всевозможные проявления извращенности, грязи, уродливости, ужаса, кричащая несовместимость красок и форм, но все же я думаю, что сейчас это уже позади. В последние дни я отчетливо почувствовала, что это так (не изучением работ новейшей живописи, в этом отношении у нас здесь возможности невелики, но «зондированием атмосферы»). Судя даже по тем репродукциям, которые нам здесь доступны, у создателей оригиналов уже есть стремление, правда еще совсем робкое, к чему-то высшему. Нужен срок не меньше пятидесяти лет, и тогда можно ожидать… Если, конечно, не будет новой войны, новой катастрофы, ибо именно войны со всеми их ужасами в огромной степени повинны в извращении вкуса, в его склонности ко всему низменному. Людям нужно было забыть о всякой утонченности чувств, о своей любви к гармонии, потребности в прекрасном, чтобы им достало сил вынести весь кошмар войны, иначе – я в самом деле так думаю – им было не выжить под таким гнетом. Все было тяжело и отвратительно до невыносимости, что не могло не повлечь за собой повсеместное вырождение вкуса. По окончании войны (если допустить, что она вообще закончилась) людям хотелось только одного: забыть, забыть и еще раз забыть все, что было, – развлечь себя любыми средствами, лишь бы не думать больше о пережитых ужасах. Отсюда – неизбежная деградация общества. Разложение полностью охватило атмосферу витального плана, помрачение атмосферы физического плана достигло крайних пределов.

Поэтому, если мы сможем избежать новой мировой войны… А война идет и сейчас, она тянется не прекращаясь почти с самого начала века. Первым ею был охвачен Китай, затем она вспыхнула в Турции, далее в Триполитании, Марокко – вы следите? – на Балканах, война идет постоянно, со временем принося все более тяжелые последствия, но когда она достигает мирового масштаба, эти последствия приобретают жуткие размеры. Все вы, дети мои, родились после войны (я имею в виду первую мировую) и многого о ней не знаете, кроме того, вы родились в стране, действительно обладающей определенными преимуществами перед другими. Дети же, родившиеся в Европе за последнее время, эти теперешние малыши, эти дети войны – иное дело: в них есть то, от чего избавиться очень трудно, – страх и ужас. Первая мировая война была, возможно, даже хуже второй. Жестокость второй довела мир до состояния полной утраты всего… Первая же… Последние месяцы, проведенные мною в Париже, поистине напоминали фантасмагорию. Но есть вещи, которые не передать словами. Жизнь людей в траншеях, например. По-настоящему знать, как это было, новые поколения уже не могут… Для детей, появляющихся на свет в наше время, так и останется неизвестным, правда ли все то, что им рассказывают о том страшном времени, о всех его ужасах. То, что происходило в захваченных странах, в Чехословакии, Польше, Франции, было чудовищно, невероятно, немыслимо, в это невозможно поверить, если не был там и не видел всё собственными глазами. Это было… Недавно я говорила о том, что витальный мир можно назвать миром ужасов; так вот, произошло нисхождение всего, что там есть ужасного, в мир земной, а здесь оно приобретает намного более страшный характер, так как если в собственно витальном мире человек, обладающий достаточной внутренней энергией, знаниями и силой, может оказывать воздействие на населяющие его сущности, заставить их подчиниться, доказав, что он сильнее, то в материальном мире все ваши знания, энергия, сила обращаются в ничто, когда вы находитесь под гнетом ужасов войны. Деятельность этой стихии в земной атмосфере осуществляется таким образом, что устранить ее очень трудно.