Мать железного дракона

– Как раз наоборот. В мой последний день не дала мне убить себя.

– Ладно, неожиданный поворот. Почему бы тебе просто не рассказать мне всю историю с самого начала?

– Как пожелаешь, – согласилась Эхлоя. – В то утро я проснулась счастливой, потому что во сне обрела решение всех своих проблем. Я надела лучшее летнее платье и съела чудеснейший завтрак: свежая клубника, салат из черники, малины, ежевики и смородины, спелая шелковица в сливках, клементины, манго и абрикосы, пирожные с крыжовником, блинчики с морошкой и взбитыми сливками, крем из дуриана, яблочные и айвовые ломтики в меду, гранатовые зерна россыпью, печеные джонаголды и поджаренные анжу[81], смузи из мандаринов и персиков, припущенный ревень с виноградом и сливами, клюква в сахаре, тоненькие дольки арбуза, мускатной дыни, канталупы, медовой белой, сладкой осенней, японской, зимней, креншо… Налопалась от пуза, как настоящая свинья! Так замечательно было не думать о лишнем весе. Потом быстро прочистилась, умылась, переодела платье и с песней вышла в вишневый сад. Была весна, и все цвело. Любимое место, любимое время года. Трудно придумать более удачный момент, чтобы вскрыть себе вены.

Я нашла местечко в тени и села. Рядом ползала гусеница пяденицы. Я дала ей взобраться на нож, который прихватила с собой, и, держа лезвие перед глазами, смотрела, как гусеница ползет по нему – от рукояти до кончика. А потом, с удивительной легкостью, перерезала себе вены.

Умирать от потери крови – дело гораздо более медленное и грязное, чем рассказывают. В теле столько крови, и вытекает она так медленно. Я чуть не спятила от скуки к тому моменту, когда наконец погрузилась в дрему. Знала бы – прихватила с собой книгу. Разумеется, не из любимых, ведь кровь попортила бы страницы. Что-нибудь в мягкой обложке. Но в итоге я все-таки заснула. Помню, еще подумала: «Ну вот и все».

Но нет. Мало-помалу я осознала, что слышу какие-то резкие повторяющиеся звуки, потом – что это кто-то лупит кого-то по щекам, потом – что лупят меня, и, наконец, – что лупит меня Нарцисса. Когда сестра поняла, что я в сознании, она радостно рассмеялась, поцеловала меня в губы и сказала: «Тебе не сбежать. Мы с тобой слишком похожи, и я знала, что ты попытаешься выкинуть что-нибудь эдакое. – Она оглянулась через плечо. – Делайте с ней что пожелаете».

Духохирурги вместе с железнодорожным чиновником подняли меня и отнесли в операционную. Из-за потери крови я была слабее котенка и никак не могла им помешать.

– Погоди. Стой. Теперь я совсем ничего не понимаю, – сказала Кошка. – При чем здесь духохирурги? Не говоря уж о железной дороге?

– Ты и правда не знаешь? Тогда придется объяснить. Как ты помнишь, в древности в основание моста или каменного здания живьем замуровывали жертву, чтобы строение не обвалилось. После изобретения железобетона и двутавровых балок необходимость в этом отпала, кроме разве что очень больших проектов. И даже так это устаревшая мера; как говорят инженеры, перестраховка… Но железнодорожные мосты соединяют три соседствующих мира – Фейри, Земь и Эмпирей. Расстояния между этими мирами таковы, что прочнейшие материалы держат не лучше паутинки и лунного света. Чтобы мосты не падали, нужны жертвы, и жертвы эти время от времени требуется обновлять. Таково проклятие Дома Сиринкса: каждого его лорда или леди по мере необходимости приносят в жертву.

– Как именно Дом Сиринкса подпал под это проклятие? – спросила Кошка.

– По праву законной сделки. Мы были младшим домом и хотели упрочить свое положение. Железная дорога предложила достаточную для этого сумму – при условии, что мы примем на себя проклятие.

– Ясно.

– Однажды ночью мне было видение – мартлет, безногая птица, что не может ни спуститься на землю, ни присесть на ветку. Это означало, что мой рок близок: так уже случалось прежде – сначала с отцом, а потом и с матерью. Я не могла ни избежать своей судьбы, ни смириться с ней. Три дня я билась над дилеммой. А потом поняла: успею умереть до того, как исполнится проклятие, – и титул перейдет к Нарциссе, жертвой станет она. А я переправлюсь через Лету и смогу переродиться. Имя, тень и «я» вырвут из сестры и привяжут в ином мире, а ее тело и искра жизни останутся в нашем… Но она меня перехитрила. Духохирурги сделали свое дело. Изготовленное для меня в кузнях плоти тело, по всей видимости, родилось бездушным и отправилось в Стеклянный Дом. А я – вот она. Теперь ты знаешь все.

– Трогательная и грустная история. Она дала мне много пищи для размышлений, – сказала Кошка. – Но почему же слуги Нарциссы решили, что мне нужно ее услышать?

И Эхлоя рассказала ей.

– Судя по выражению лица, вы узнали что должно, – заключил Родольф. – Мы верим, что вы не пойдете против своей чести.

Он и еще трое хайнтов растаяли в воздухе, осталась одна Королевна. Она молча дождалась, когда Кошка вытащит тело Эхлои из гроба и взвалит себе на спину, а потом сказала:

– Сарай сразу увидишь – он рядом со скалой. Дверь никогда не запирают. Полку я освободила. Туда и положишь труп.