Мать железного дракона

Она опять стала цельной.

Никакой разницы Кошка не почувствовала. Но подумала, что все к лучшему. И, взяв за руку Эсме, направилась к воротам.

Дежуривший в привратницкой гном притронулся двумя пальцами к козырьку и раскрыл перед ней ворота.

– Пешком идете? – спросил он. – Наверное, сегодня не самая подходящая для этого ночь.

– Мне кажется, я не вправе просить машину, – ответила Кошка. – Да и в любом случае мы недалеко.

– Будьте осторожны, мэм. Местные сегодня ведут себя беспокойно. Если вы понимаете, о чем я.

И вот они оказались на улице. Те самые сомнительные типы, которые раньше не обращали ни малейшего внимания на лимузин, теперь с мрачным видом пялились на Кошку и Эсме. Кто-то что-то выкрикнул. Но Кошка не реагировала.

Через два квартала обнаружился автовокзал компании «Грейхаунд».

Они вошли туда.

В уголке возле касс пристроившаяся на полу великанша уткнулась в лежавший на ладони айпад. Над головой играли в пятнашки две девочки-колибри, но лютин[82], который, по всей видимости, за них отвечал, прикрикнул на баловниц и велел им спускаться. Кошка купила билеты на следующий автобус, отправляющийся на запад, и как бы невзначай бросила в урну мобильник. Потом, оставив Эсме на скамейке читать комиксы, медленно подошла к окну.

Вокзал стоял на вершине центральной возвышенности, оттуда открывался хороший вид на внутренние стенки вулкана. Кошка смотрела на Аверн, на мириады ярких окошек, и ее поразила одна мысль: если поднять город, перевернуть и хорошенько потрясти, оттуда выльется столько горя, что затопит весь мир.

Где-то далеко во Французском квартале вдруг вспыхнул едва заметный огонек – там, где только что было темное пятно. Потом еще – уже в другом районе.

– Эй! Смотрите! – крикнул кто-то.

Пассажиры загомонили и бросились к окнам.

– Начинается?

– Может, просто пожар. Случаются ведь и пожары.

Включилась громкая связь, диспетчер, откашлявшись, объявила:

– Внимание всем пассажирам. Прямо сейчас отправляется автобус на запад. Пожалуйста, организованно займите свои места.

К тому моменту, как они отъехали от вокзала и выбрались на улицу, горело уже как минимум в трех частях города. То тут, то там попадались неразличимые в темноте толпы – возможно, будущие бунтовщики. Из одной такой в бок автобуса полетел камень, и пассажиры затаили дыхание. А потом автобус вырулил на съезд к Путепроводу Алмазной Сутры[83] и выехал из Аверна на интербан. Темный загадочный вулкан остался позади, и они растворились на просторах Эвропы.

Заговор – приятная фантазия на тему того, что где-то кто-то все-таки ухватил бразды правления этой вселенной, которая, очевидно, безумна, злокозненна и совершенно никому не подвластна (да простит меня Амброз Бирс)[84].

Хелен В., заметки

Если и существовало на свете худшее место для измочаленной женщины, чем забитый народом автобус, то Кошка не могла его себе представить. Все сиденья были заняты, в проходе громоздились ящики с поросятами и котятами-сфинксами, лежали связки мандрагоры, сидели карлы-мигранты – они курили самокрутки и с хихиканьем отпускали замечания на нижненемецком, когда какое-нибудь создание женского пола протискивалось мимо к расположенному в задней части автобуса туалету. Все пассажиры казались уставшими бедняками. На соседнем с Кошкой месте едва умещалась толстая гоблинша с изогнутыми бараньими рогами и неприлично большим бюстом. Она пихнула Кошку локтем в ребра, уронила голову ей на плечо и тут же задрыхла с громким храпом.

Кошке было настолько неудобно, что даже дремать не получалось, и она завидовала спавшей у нее на коленях Эсме и наглой соседке. Автобус тарахтел по ночному шоссе, и Кошка изо всех сил пыталась не обращать внимания на все новые неудобства: ноющие мышцы, проклевывающуюся головную боль, бурление в желудке и кишечнике, которое грозило скорым походом мимо карл к сомнительному убежищу в хвосте…

Освещенных зданий вдоль дороги становилось все меньше, пока они не исчезли вовсе. Один раз на широком повороте Кошка увидела оставшиеся позади черные склоны вулкана и подсвеченные фонарями линии спускавшихся с него дорог. Внутри горы мерцало электрическое зарево. На мгновение ей почудились языки пламени, но, сколько бы она ни вглядывалась, точно определить не могла. Потом шоссе еще раз вильнуло, и Аверн навсегда остался в прошлом. За окнами мелькали деревья, а за автобусом гнались по летнему ночному небу луны-близняшки. Сонная Кошка смотрела, как они меркнут, исчезают.

Потом что-то стукнуло, машину качнуло, и Кошка проснулась. Автобус въезжал на остановку, которая в свете высоких фонарей с яркими белыми светодиодными лампами напоминала плотик посреди темного моря. На дальней ее стороне примостилось низенькое кирпичное здание, воняло нефтекомбинатом.

– Техническая остановка! – Водительница открыла двери. – У вас пятнадцать минут.