Mater Hispania: христианство в Испании в I тысячелетии

Я написал этот том, назвав его «Памятная книга святых», для монастырей, из которых вышло множество лучших монахов для противодействия лживому пророку. Но после того как я узнал, что из городов, деревень, местечек и крепостей мужи и жены поспешили сюда и, как точно мне стало известно, никто из них не испугался власти правителя, и я видел, что все они без промедления избрали смерть ради завета и законов Бога нашего, я возвестил, что все эти церкви были основаны на непоколебимом Камне,[927] так как все получили великий пример и радость утешения и славы от их победы, сколь много их пришло из различных мест и перенесло испытание пытками для примера всей Церкви.

Но полагаю, первенство среди них держит монах Исаак, который ранее пришел из Табаненской обители.[928] Выйдя на городскую площадь, он подошел к судье и обратился к нему с такими словами: «Хотел бы я, судья, сделаться усердным почитателем твоей веры, если только ты не промедлишь изложить мне ее порядок и учение». Тогда судья, надув щеки, охотно рассказал ему, словно новобранцу своей веры и юноше, который собирается уверовать, произнося лживым языком и напыщенной гортанью слова наставления, трещащие в пустоте уст. Судья провозгласил создателем этой секты Мухаммада, который, будучи просвещен поучением ангела Гавриила, принял слово пророчества от Всевышнего, чтобы поведать его народам, установил закон, рассказывал о рае и Царстве Небесном и учил, что он полон яств и множеством женщин. Также и многое другое, которое здесь излагать слишком долго, последовало по обыкновению сообразно с лживым суждением. Поскольку этот юноша, досточтимый монах Исаак, был хорошо научен арабской грамоте, по-арабски давая ему ответ, немедленно говорит: «Он вам солгал, и пусть тот, кто впутался в такое преступление, объединил полки столь великих губителей и вверг с собой в адскую бездну, исчахнет от божественных проклятий. Ибо он, одержимый злым духом, содействуя бесовским обманам, подавая больным смертельную чашу, оплатил погибель вечной погибелью. Почему вы, преданные мудрости, не отрекаетесь от таковых опасностей? Почему вы не примете вечное спасение евангельской христианской веры, отвергнув язву гибельного учения?»

Рассказывают, что пока блаженный Исаак, вдохновляемый отважными замыслами и силами высшего благоговения, рассуждал целомудренными устами о таком и тому подобном в весьма резкой речи, судья, взволнованный и весьма изумленный словно уподобившийся безумному стал проливать обильные слезы и, охваченный каким-то умственным отупением, насилу, говорят, мог отвечать укоряющему его монаху. Он вытянул руку и ударил монаха по лицу, и тотчас же Исаак сказал: «И ты дерзаешь носить облик, подобный образу Божью? Смотри, какая тебе от этого польза». Сидевшие вместе с судьей знатоки закона, увидев это, порицали судью за то, что он, забыв суровость, подобающую его званию, мало сделал для того, чтобы опровергнуть слова мученика, в особенности потому, что, согласно суждению их законов, того, кто достоин смерти за преступление, не должно поносить громким неодобрением и обещанием какого-либо наказания. Судья, повернувшись к святому Исааку, говорит: «Может, ты напился вина или охвачен безумием, едва ли можешь указать на το, о чем ты говоришь, ибо то, что суждение самого нашего пророка, на которого ты необдуманно нападаешь с бранью, пребывает неопровержимым, должно заметить на примере тех, которые не страшатся объявлять о нем таковое». Досточтимый Исаак неустрашимо отвечает ему: «Я, судья, не упился вином и не поражен какой-либо болезнью, но, пылая рвением к справедливости, благодаря которой я узнал, что ваш пророк и вы пребываете несведущими, я изложил вам истину. Если из-за нее приключится жестокая смерть, охотно приму ее, мирно перенесу и не уклоню своей шеи от ее ударов. Ибо я знаю, что Господь сказал: Блаженны изгнанные за правду, ибо их есть Царство Небесное (Мф.5:10)». Тогда судья, предав Исаака тюремному заключению, сразу изложил правителю его дело. Правитель, устрашенный исходом такового обвинения, впал в безумие из-за своего весьма необузданного характера и издал указ, говоря, что везде должно предавать смерти повинного в таковом поношении творца его веры. Потом осужденного на смерть раба Божия наказали смертью, подняв на столп, подвесили верх ногами и дальше на глазах у всего города бросили в реку в третий день нон июня[929] в пятницу, в год 889. Через несколько дней его тело с телами прочих, последовавших его примеру и убитых, было предано огню и, обращенное в пепел, выброшено в реку.