Читаем Матерь Тьмы полностью

О его происхождении и бытии ходили легенды. Кое-кто говорил, что он сочиняет их сам, еженощно импровизируя, а другие – что все они были сочинены другими исключительно под влиянием его мрачной притягательной внешности. Клаасу и Рикеру больше всего нравилась умеренно экзотическая версия, согласно которой он, во время Франко-прусской войны, тринадцатилетним мальчиком сбежал из осажденного Парижа на водородном воздушном шаре вместе со смертельно раненным в ходе побега отцом, который был исследователем Черной Африки, любовницей отца (красивой и образованной молодой полячкой) и черной пантерой (той первой, которую отец поймал во время экспедиции в Конго и которую они едва успели спасти из зоологического сада, где голодающие парижане убивали диких животных ради еды). Существовали, конечно, и другие легенды, одна из которых гласила, что в это время он был адъютантом Гарибальди на Сицилии, а его отец – самым безжалостным и опасным из карбонариев.

В стремительном движении на юго-восток в полночь, над Средиземным морем воздушный шар попал в насыщенную электричеством бурю, которая увеличила его скорость, но в то же время заставляла опускаться все ближе и ближе к волнам, щерящим белые клыки. Представьте себе сцену: хрупкая перегруженная гондола, озаряемая почти непрерывными вспышками молний. Пантера сжалась в комок, рычит, шипит, хлещет хвостом, впилась когтями в плетенное из лозы днище так, что кажется, будто прутья вот-вот разорвутся. Лица умирающего отца (старого ястреба), серьезного мальчика с горящими глазами (уже молодого орла) и гордой, умной, отчаянно преданной любимому задумчивой девушки – с выражением отчаяния и смертельной бледностью в голубоватом сиянии молний. И все это время гремят оглушительные раскаты грома, как будто разрывается черная атмосфера или огромные артиллерийские орудия ожесточенно стреляют им прямо в уши. Внезапно дождь обрел на их влажных губах соленый привкус – брызги от голодных волн.

Умирающий отец взял каждого из своих спутников за правую руку, соединил их, крепко пожал, выдохнул несколько слов (их унес яростный ветер) и, собрав последние силы, конвульсивным движением перекинулся через борт.

Воздушный шар вырвался из шторма и помчался на юго-восток. Замерзшие, перепуганные, но несломленные молодые люди, обнявшись, прижались друг к другу. Из другого угла гондолы уставилась на них загадочными зелеными глазами успокоившаяся черная пантера. А на юго-востоке, куда лежал их путь, сквозь тучи проглянула, как ведьмовская корона Царицы Ночи, рогатая луна, наложив свою печать на эту сцену.

Как только воздушный шар приземлился в египетской пустыне близ Каира, юный де Кастри погрузился в изучение Великой пирамиды, в чем ему помогала молодая любовница его отца, ставшая теперь его любовницей. Немалое значение имело и то, что по материнской линии он происходил от Шампольона, расшифровавшего надписи на Розеттском камне. Он предварил все открытия астронома Пиацци Смита (и сделал еще несколько, которые держал в секрете) за десять лет до него и заложил основу для своей новой науки о сверхгородах (а также своего Великого шифра), после чего покинул Египет и приступил к исследованию мегаструктур, криптоглифов (так он это назвал) и параментальных явлений по всему миру.

– Знаете, я буквально очарован этой связью с Египтом, – добавил Байерс, наливая себе еще бренди. – Мне невольно представляется, как Ньярлатхотеп Лавкрафта приехал из Египта, чтобы читать псевдонаучные лекции, предвещающие крах мира.

Имя Лавкрафта напомнило Францу об одном из его предположений, и он перебил собеседника:

– Скажите, а не было ли у Лавкрафта в его деятельности по литературной обработке какого-то клиента, чье имя можно было бы связать с Тибо де Кастри?

Байерс широко раскрыл глаза:

– Конечно, был. Адольф де Кастро.

– Очень похоже, вам не кажется?..

– Что это был один и тот же человек? – Байерс улыбнулся. – Я рассматривал такую возможность, мой дорогой Франц, и у меня есть кое-какие соображения по этому поводу. Лавкрафт называл Адольфа де Кастро по-разному («любезным шарлатаном» и «елейным старым лицемером», ведь он заплатил Лавкрафту за полную переработку своих текстов менее одной десятой того, что сам получил за свои рассказы), но нет, – он вздохнул, скрывая улыбку, – нет. Де Кастро все еще был жив, докучал Лавкрафту и навещал его в Провиденсе уже после смерти де Кастри.

Перейти на страницу:

Все книги серии Хозяева тьмы

Матерь Тьмы
Матерь Тьмы

Пытаясь справиться с гибелью любимой женщины, Франц Вестерн долго топил горе в алкоголе. И вот, когда он, казалось бы, готов начать возвращаться к привычной жизни, Франц начинает видеть странную фигуру, которая машет ему рукой. В попытке исследовать этот феномен, он обнаруживает, что находится буквально в шаге от действительно пугающего и значимого открытия. Оккультные силы спят в сердце городов и, возможно, связаны с ними более прочными узами, чем нам хотелось бы… Силы тьмы уже здесь.От автора работ, награжденных премиями «Хьюго», «Локус» и Всемирной премией фэнтези, Грандмастера «Небьюлы» и обладателя премии Лавкрафта за вклад в развитие жанра.Роман, который считают итоговым в творчестве Фрица Лейбера.В книге есть целая система оккультной науки о связи магических сил и построения городов. Среди героев – Г. Ф. Лавкрафт, Кларк Эштон Смит, Джек Лондон и Алистер Кроули. То самое фэнтези, которое поможет увидеть нечто удивительное в обыденном. Тонкое переплетение пугающей мистики с долгой прогулкой по Сан-Фанциско, каким он был в 1970-х годах. Настоящий подарок для вдумчивого читателя!«Написанная в конце карьеры Лейбера, "Матерь тьмы" показывает писателя, полностью овладевшего всеми тайнами своего ремесла». – speculiction.blogspot«Благодаря тонкому сочетанию реальных исторических личностей с личностями, созданными им самим, Лейбер отдает дань уважения тем, кто был до него. Жанр ужасов – довольно иерархичный жанр, опирающийся на влияние прошлых авторов способами, которые постоянно развиваются и развиваются в новых направлениях, так что этот подход кажется очень правильным». – horrortree«Тот вид ужаса, который заставляет ваш разум пошатнуться от его ошеломляющей формы, монолитной концепции, которая кажется слишком нереальной, чтобы быть возможной». – yellowedandcreased

Фриц Ройтер Лейбер

Прочее / Ужасы / Классическая литература

Похожие книги

Артхив. Истории искусства. Просто о сложном, интересно о скучном. Рассказываем об искусстве, как никто другой
Артхив. Истории искусства. Просто о сложном, интересно о скучном. Рассказываем об искусстве, как никто другой

Видеть картины, смотреть на них – это хорошо. Однако понимать, исследовать, расшифровывать, анализировать, интерпретировать – вот истинное счастье и восторг. Этот оригинальный художественный рассказ, наполненный историями об искусстве, о людях, которые стоят за ним, и за деталями, которые иногда слишком сложно заметить, поражает своей высотой взглядов, необъятностью знаний и глубиной анализа. Команда «Артхива» не знает границ ни во времени, ни в пространстве. Их завораживает все, что касается творческого духа человека.Это истории искусства, которые выполнят все свои цели: научат определять формы и находить в них смысл, помещать их в контекст и замечать зачастую невидимое. Это истории искусства, чтобы, наконец, по-настоящему влюбиться в искусство, и эта книга привнесет счастье понимать и восхищаться.Авторы: Ольга Потехина, Алена Грошева, Андрей Зимоглядов, Анна Вчерашняя, Анна Сидельникова, Влад Маслов, Евгения Сидельникова, Ирина Олих, Наталья Азаренко, Наталья Кандаурова, Оксана СанжароваВ формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

Андрей Зимоглядов , Анна Вчерашняя , Ирина Олих , Наталья Азаренко , Наталья Кандаурова

Живопись, альбомы, иллюстрированные каталоги / Прочее / Культура и искусство
Кино и история. 100 самых обсуждаемых исторических фильмов
Кино и история. 100 самых обсуждаемых исторических фильмов

Новая книга знаменитого историка кинематографа и кинокритика, кандидата искусствоведения, сотрудника издательского дома «Коммерсантъ», посвящена столь популярному у зрителей жанру как «историческое кино». Историки могут сколько угодно твердить, что история – не мелодрама, не нуар и не компьютерная забава, но режиссеров и сценаристов все равно так и тянет преподнести с киноэкрана горести Марии Стюарт или Екатерины Великой как мелодраму, покушение графа фон Штауффенберга на Гитлера или убийство Кирова – как нуар, события Смутного времени в России или объединения Италии – как роман «плаща и шпаги», а Курскую битву – как игру «в танчики». Эта книга – обстоятельный и высокопрофессиональный разбор 100 самых ярких, интересных и спорных исторических картин мирового кинематографа: от «Джонни Д.», «Операция «Валькирия» и «Операция «Арго» до «Утомленные солнцем-2: Цитадель», «Матильда» и «28 панфиловцев».

Михаил Сергеевич Трофименков

Кино / Прочее / Культура и искусство