Матерь Тьмы

– Пожалуй, что так, – согласился Байерс, бросив на него странноватый взгляд. – Они с Рикером никак не могли придумать, что же делать с прахом, и Клаас некоторое время держал прах прямо у себя дома, возле входной двери, в дешевой урне, предоставленной крематорием. В конце концов они решили исполнить желание де Кастри и захоронить урну там, где тот хотел, невзирая даже на то, что это было бы совершенно незаконно и копать пришлось бы тайно, ночью. Рикер взял с собой складной бур, завернутый в газету, а Клаас – маленькую лопатку, спрятанную таким же образом.

На похоронах присутствовали еще два человека. Один из них – Дэшил Хэммет. Так получилось, что он решил один важный вопрос. Они не могли договориться, нужно ли похоронить черный перстень де Кастри (он хранился у Клааса) вместе с прахом, и спросили Хэммета, как поступить, а тот сказал: «Конечно».

– Логично, – кивнул Франц. – И все-таки очень странно.

– Полностью с вами согласен, – ответил Байерс. – Они привязали его к горловине урны толстой медной проволокой. А четвертым человеком – он как раз и нес эту самую урну – был Кларк. Думаю, это вас удивит. Он находился в Оберне, они связались с ним, и он приехал только на одну ночь. Если подумать, из этого следует, что Кларк не мог знать о проклятии, согласны? Как бы там ни было, маленькая похоронная процессия вышла из дома Клааса сразу после наступления темноты. Ночь была ясная, до полнолуния оставалось всего несколько дней, в небе ярко светила луна, что было им на руку, так как нужно было немного подняться туда, где не доставал свет уличных фонарей.

– Значит, их было четверо? – осведомился Франц, как только Байерс умолк, чтобы перевести дух.

– Удивительно, что вы об этом спросили, – сказал Байерс. – Когда все закончилось, Хэммет спросил Рикера: «Черт возьми, кто была та женщина, которая шла за нами? Какая-нибудь его старая пассия? Я ожидал, что она либо отстанет, когда мы доберемся до скал, либо, напротив, присоединится к нам, но она все время держалась поодаль». Рикер сильно встревожился, потому что он, как оказалось, никого не заметил. Как и Клаас или Смит. Но Хэммет стоял на своем.

Байерс посмотрел на Франца с каким-то странным удовлетворением и быстро закончил:

– Похороны прошли без всяких осложнений, хотя бур все же понадобился – земля была твердой. Не хватало только телебашни (этого фантастического гибрида портновского манекена и бирманской пагоды в праздничном украшении из красных фонариков), чтобы ночью склониться с высоты и одарить мир сокровенным благословением. Могила находилась прямо под естественным скальным сиденьем, которое де Кастри называл Креслом епископа, по аналогии с Чертовым стулом из Дома епископа, появляющегося в рассказе По «Золотой жук», прямо у подножия того большого скального выступа, который и является вершиной Корона-Хайтс. И, кстати, они пошли навстречу еще одной его прихоти – его кремировали в заношенном до дыр старом домашнем халате, бледно-коричневом с капюшоном.

22

ГЛАЗА ФРАНЦА, продолжавшие озабоченно обшаривать комнату, получили команду искать в тенях и полумраке не только бледное, пустое, треугольное лицо с беспокойным хоботком, но еще и худое, ястребиное, призрачное лицо мученика и мучителя, потенциального, а может, и настоящего, убийцы, гиперактивного старика, схожего с каким-то из персонажей иллюстраций Доре к «Аду» Данте. Поскольку он никогда не видел фотографии де Кастри, если она вообще существовала, этого должно было хватить.

Его разум пытался усвоить мысль о том, что Корона-Хайтс буквально пропитан аурой и материальными останками Тибо де Кастри. Что и вчера, и сегодня он сам довольно долго восседал на камнях, которые почти наверняка должны быть тем самым Креслом епископа, упоминаемым в проклятии, а всего в нескольких ярдах под ним в твердой земле находились неотъемлемая пыль (соли?) и черное кольцо. Что там было в шифрованной записке в рассказе По? «Хорошее стекло в доме епископа на Чертовом стуле…» Его стекло – бинокль – разбилось, но теперь, похоже, предстоят только действия на ближнем расстоянии, где ему вряд ли понадобится оптика. Что хуже – призраки или параментальные сущности? Или же стоит предположить, что это одно и то же? Если просто наблюдаешь за приближением того и другого, или чего-то одного из этой пары, вопрос остается, в общем-то, чисто академическим, независимо от того, с каким количеством интересных проблем это явление сопряжено на разных уровнях реальности. Где-то в глубине души Франц сознавал, что злится на сложившуюся картину (а возможно, просто восстает против нее).

– Дональдус, включите, пожалуйста, свет, – сухо сказал он.

– Должен отметить, что вы воспринимаете это очень хладнокровно, – сказал хозяин, в тоне которого странным образом смешивались разочарование и благоговение.