Матери

Родители Натана приехали ближе к полудню. У Нормы на душе кошки заскребли, когда она их увидела: ей казалось, что трагедия случилась по ее вине. А они обняли ее как родную. И лишь тогда она наконец поняла, что Натана больше нет.

Несколько дней Норма провела с Альмой и Митчеллом в местах, где все напоминало о нем, и все это время она не могла встать с дивана. Порой ей удавалось заснуть, и во сне она неизменно видела его, а потому просыпаться для нее было просто невыносимо.

Каннингхемам постоянно кто-то звонил – в основном родственники и друзья. А Норма с тоской в сердце продолжала ждать любимого, который, пропав, лишил ее надежды и всего, что было ей так дорого.

Не желая быть обузой родителям Натана, она вернулась домой и на целую неделю заперлась в своей комнате. Мать, приносившая ей поесть, допытывалась, что с ней происходит, но она никак не могла решиться рассказать ей про Натана, особенно в таких обстоятельствах; она не могла признаться, как сильно любила его, какой счастливой чувствовала себя с ним рядом и как его вдруг не стало.

Вечерами – вернее, почти каждый вечер – Норма зачитывалась стихотворениями из красной тетрадки, которую прихватила с собой, не спросив разрешения ни у Альмы, ни у Митчелла, уложила в свой рюкзак и теперь берегла.

Возвращаться в университет ей было больно. Все, разумеется, были в курсе произошедшего и смотрели на нее как на единственную уцелевшую после трагедии. Одних она научилась не замечать. А другие просто перестали для нее существовать.

Без него для нее перестало существовать вообще все.

Время от времени родители Натана звонили ей, желая узнать, как она поживает. Щадя друг друга, они говорили о чем угодно, только не о том, кого больше не было рядом. Потому что помнили о нем, даже когда обсуждали что-то другое.

Когда тоска становилась совершенно невыносимой, Норма принималась фантазировать и представляла, как лежавшему на берегу реки Натану явилась наяда и, влюбившись в него с первого взгляда, украла его – забрала с собой в свое подводное царство.

Пообещав, что когда-нибудь отпустит его.

Так продолжалось до тех пор, пока Норме не позвонила Альма, которую она сначала не узнала, поскольку та беспрерывно рыдала.

Тело Натана выловили в двадцати километрах ниже по течению реки. Причиной смерти, разумеется, было утопление. Родителям хватило мужества пойти в морг на опознание тела сына, несмотря на то что оно изрядно разложилось.

На похоронах собралась целая толпа – студенты, неизвестные люди и главным образом родственники Натана, прибывшие с разных концов Соединенных Штатов. Норма познакомилась там с его нью-йоркскими кузинами, о которых он много рассказывал ей и которых знал с детства.

Через три недели Норма поняла, что беременна, только она не знала, что ей теперь делать – то ли радоваться, то ли плакать.

Справившись с волнением, она спустилась в гостиную и тут же призналась во всем отцу, дерзко глядя ему в глаза. А он и бровью не повел. Однако, вернувшись к себе в комнату, Норма услышала, как он разорался при матери, обозвав дочь потаскухой, которую обрюхатил первый встречный.

Ближе к вечеру мать поднялась к ней, вся заплаканная, с покрасневшими от слез глазами, и спросила, что та собирается делать, не преминув добавить, что она совсем потеряла голову. Мать даже заговорила про аборт и предложила ей записаться на прием к специалисту.

Они с отцом будут держать рот на замке, и никто ничего не узнает.

Разве ты можешь позволить себе сейчас ребенка?

На следующий день Норма собрала чемоданы и, не сказав родителям ни слова, перебралась в мотель на другом конце города. Она быстро нашла место официантки в «Лафайетте», закусочной, куда порой забегала после лекций. Хозяин заведения, не устоявший перед ее обаянием, сдал ей комнату на четвертом этаже в том же здании, притом за более чем умеренную плату.

В университет Норма ходила все реже, поскольку с трудом совмещала учебу с работой, к тому же ей не хотелось ловить на себе косые взгляды однокашников и выслушивать, что они думают про ее беременность. Вскоре она ушла из театра, решив, что поблистать на подмостках еще успеет, после того как родит.

Хозяин закусочной ни словом не попрекнул ее, заметив, как у нее постепенно округляется живот. У него самого было трое детей, и он считал, что беременность только украшает женщину.

В течение долгих месяцев Норма ничего не слышала о своих родителях и не давала им знать о себе. Иногда ей позванивала сестра, но помощи не предлагала. И Норма осталась наедине со своими страхами: она боялась потерять младенца, когда ей становилось совсем невмоготу, боялась, что не сможет вырастить его и быть ему хорошей матерью. Помимо всего прочего, ей становилось тоскливо оттого, что ее ребенок так и не увидит своего отца, а Натан так и не узнает о своем сыне.

Норма родила февральским утром. Она скрыла от родителей Натана появление Грэма на свет, поскольку боялась, что они его отберут. Со временем ей стало так стыдно за свое поведение, что она даже перестала с ними общаться, совсем.