Материалы к альтернативной биографии

   Собаки, уже совсем дружелюбные, проводили меня в столовую. Слева от пустой тарелки Джорджа лежала стопа из шести раскрытых книг, справа - пистолет, сам он сосал вилку и читал, водя, как школьник - палочкой, ножом по строкам.

   - Здравствуйте. Это завтрак, обед или ужин?

   - Это Блейк.

   - У вас много его изданий. Любите его?

   - Не так, как вас, но всё-таки...

   - Я принесла вам... ещё одно чтиво, - подсунула конверт на тарелку. Адресат отложил его в сторону и поднял лицо. Одна его щека была испачкана розовой зубной пастой, другая - синей тушью.

   - Хотите есть?

   - Будете читать?

   Мы полторы минуты смотрели друг на друга, а потов в один голос смешали взаимное "нет".

***

   Мы не виделись с Джорджем почти неделю. Зато Уильям приходил каждый вечер с новой порцией лекарств, от которых четверть часа меланхолия сменялась эйфорией. Мне, не принимающей никаких таблеток и микстур, было жутко наблюдать, как этот маленький самовлюблённый фокусник превращает недоверие и презрение к себе в восторженную нежность. Он читал свои стихи, и Перси аплодировал. Он говорил о сострадании к женщинам, и Клара целовала его. Но главной забавой врача были сплетни о его прославленном клиенте: шизофренические ритуалы, гоблинские диеты, чёрная магия и безграничное самодурство. Единственное, что могло несколько оправдать болтуна, это его собственное опьянение ворованными наркотиками.

   Он был очень странным существом без возраста и пола, миловидным до слащавости - на первый взгляд. Над его маленькими губами чуть темнели усики, словно у кавказской девушки, в улыбке его было что-то лукаво-кошачье, густые мягкие чёрные волосы обвивали его голову крупными кольцами, но недоброе мерещилось в заострённости его носа, угрюмой гуще бровей, а зрачки его были глазами злого больного воронёнка.

   Я боялась его и старалась не вмешиваться в его общение с моими домочадцами, но днём всё настойчивей внушала Перси, что за услуги доктора он платит собственным достоинством, а также честью друга, который хоть и не свят, но правдив, умён и щедр, не говоря уже о таланте. В конце концов я уговорила мужа не пить дурманных снадобий, а только притвориться, чтоб собственным чистым оком увидеть, как безобразно поведение гостя.

   В тот вечер Уильям был особенно в ударе (то есть зол на Джорджа) и принялся описывать его физические недостатки. Клара кивала, заливисто хохоча, а Перси краснел от возмущения и вдруг прервал кляузника дерзким вопросом, намекающим на противоестественную близость доктора с пациентом. Тот вспылил, обозвал Перси безбожным нахалом, насулил неприятностей и удрал.

   Спустя два часа мне приснился сон, изменивший всю мою жизнь...

***

   Угрозы докторишки сбылись: без лекарств Клара снова истекала слезами и причитала до хрипоты, а Перси одолела невралгия. Моя тропа к замку тёмного лорда не хотела зарастать, да у меня и своих причин идти туда было достаточно. Воспоминания о сне не отступали, и я всё чётче понимала его смысл, но много ли в нём было правды? Ответ - только там!

   - Э, миледи, - прокряхтел на пороге слуга, - Зажали виски-то, а я вам всё равно скажу: остерегайтесь доктора, и с его светлостью - поаккуратнее: сегодня среда.

   В спальне были выбиты оконные стёкла, гардины обрушены, дверь от шифоньера валялась расщеплённая как будто топором, и в нише навсегда открытого шкафа белела груда костей вперемешку с различными железками. Я наступила ногой на зуб, выпавший из челюсти черепа.

   Под стать всей обстановке её обитатель простирался поперёк кровати в саванно белой распахнутой, надорванной у ворота сорочке. Из его полуоткрытого рта спадала на щёку длинная цепочка петлёй. Я осторожно потянула её и извлекла большой потемневший (если не сказать "ржавый") ключ, омерзительно проскрежетавший по зубам Джорджа.

   Вбежавшие вместе со мной псы стали лизать его свешенную руку. Его ресницы задрожали, меж ними блеснули бледно-зелёные блики. Через три минуты он окончательно вышел из забытья, тихо и любезно поздоровался со мной.

   Ах, давно ли и как я стала почётной гостьей в его святая святых, если можно так сказать?

   - Зачем вы сосёте металлические предметы?

   - Это дело вкуса, а мой нелепей, чем у беременной женщины.

   - Много вы об этом знаете! - я вспомнила о Кларе, и тон мой стал резким.

   - Да знаю кое-что. Моя сестра рожала у меня на руках... Это вроде ранения в живот со сравнительно хорошим шансом выжить.

   - Не всякий мужчина подвергается такому ранению, но практически всякая женщина становится матерью, и не однократно.

   - Наши раны наносятся врагами помимо нашей воли, а вы сами к ним стремитесь. Нужно, конечно, исключить случаи насильственного зачатия, но их едва ли больше, чем убийств.

   - Как можно так сближать убийство с рождением?

   - Можно, если предварительно наплевать в рожу демону театра, ткачу общественного мнения, сочинителю лозунгов. Клянусь Ламагрой, я прямо сейчас вспорол бы себе брюхо, если бы мог надеяться, что уже завтра смогу ходить, и верить, что совершаю богоугодное дело, за которое мне все должны быть благодарны! Но я не верю и не надеюсь. В отличие от Клары, что и предопределило её поступок.