Материалы международной научно-практической конференция «195 лет Туркманчайскому договору – веха мировой дипломатии»

Может, справедливое замечание Б.Голлера (автора пьесы «Венок Грибоедову») поможет нам приблизиться к какому-то пониманию личности драматурга? Вот что он пишет: «…его «Горе от ума» — словно пятый постулат Эвклида. Все «линии жизни» пересекаются здесь. Вся «геометрия» этой личности и этой судьбы строится так или иначе в зависимости от того, как мы понимаем комедию…И строится тем точней, тем ближе к истине, чем ближе мы в наших представлениях к тому, что он в самом деле хотел (или не хотел) сказать в своей пьесе» [6:111]. А так как «Горе от ума», по мысли Голлера, «прикосновение к неизбывной и трагической абсурдности мира», покрывающей и личную жизнь человека и его социальную практику, то Грибоедов написал «трагикомедию о тщете человеческих усилий и желаний», о том, что «невпопад и не вовремя», о том, что любят не за что-то, а подчиняясь слепому потоку страсти. …И Грибоедов предстает здесь глубоким, опередившим свое время мыслителем, постигшим обреченность любого радикального социально-политического действия и двусмысленность любого насильственного слома существующего жизненного уклада [6:125]. Именно так, на наш взгляд, попытался подойти к разгадке личности Грибоедова и Дмитрий Кедрин, который делится своими догадками по поводу темы «кризиса», пережитого поэтом в последние годы жизни [6].

Теперь обратимся к стихотворению Д.Кедрина «Грибоедов», с помощью которого попытаемся остановить внимание читателя на его «незнании» и прорваться за слой поверхностного понимания. Другими словами, чтение стихотворения иллюстрирует такой подход к биографии Грибоедова, после которого читатель признает недостаточность своих знаний и несерьезность толкований замысла комедии. что и заставляет его вновь вернуться к тексту, обернуться к собственным проблемам, задуматься о времени и о себе.

Шесть частей стихотворения представляют собой сжатый рассказ о судьбе Грибоедова. Картины сменяют друг друга, вереницей проходят все события и факты, наблюдения и размышления поэта, связанные с жизнью, творчеством, службой, любовью и гибелью драматурга. Кедрин говорит о жизни Грибоедова, о нем как о личности, которой остается «холод и злость» «от чиновных старух, от язвительных светских уколов», помыкания и клевета начальства — настоящего и бывшего. Его герой не желает «играть в прятки» с самим собой, старается понять: «Чацкий он или только Молчалин?» [7].

Наша попытка разобраться в этом вопросе приводит к поиску ответов на множество других, например: почему Д.Кедрин, называя комедию Грибоедова, использует вариант «Горе уму», а не «Горе от ума»? Какую роль в жизни Грибоедова сыграл «помыкающий» Паскевич? За что он был награжден орденом и почему «почестями опечален»? Что значит пойти против себя, изменить себе? Испытывал ли автор комедии редкие минуты гармонии в собственной душе? Наконец, был ли счастлив Грибоедов?

Известно, что Грибоедов сразу же после войны вышел в отставку, чтобы отдаться давно уже выбранному призванию — поэзии. Но опять ему пришлось считаться с интересами других: средства существования могла обеспечить только служба. "Что за жизнь!.. — посетует Грибоедов в 1819 году. — Да погибнет день, в который я облекся мундиром иностранной коллегии", в 1826 поймет, что ответа на вопрос: "…Буду ли я когда-нибудь независимым от людей? Зависимость от семейства, другая — от службы, третья — от цели в жизни, которую себе назначил, и, может статься, наперекор судьбе", так и не получит, хотя в 1827-м мечтает он: "…кончится кампания, и я откланяюсь. В обыкновенные времена никуда не гожусь… Я рожден для другого поприща…Поэзия!.. Люблю ее без памяти, страстно” [5]. Но не сможет Грибоедов сбросить мундир и отдаться своему призванию. Не сможет он и равнодушно, механически "исполнять обязанности", так как его будут раздирать противоречия, свойственные людям его ума, положения и мировоззрения. При этом заметим, что Грибоедов находится в постоянной борьбе не с окружающими, а с самим собой, свидетельство тому его потребность «самому быть творцом нравственно улучшенного бытия своего»[9].

С одной стороны, будучи живым, импульсивным человеком, он щедро отдавал ум, дарования, энергию служению отечеству, с другой — по роду деятельности он, чувствующий, думающий, должен был придерживаться главной заповеди дипломата: «Молчи, скрывайся и таи и чувства, и мечты свои…» (ФИ.Тютчев). Как Чацкий, он был убежден в том, что «чины людьми даются, а люди могут обмануться», что «хорошо там, где нас нет», как литератор, драматург, хорошо знал цену слова, а как дипломат ему приходилось становиться Молчалиным, правда, ему не всегда удавалось «блаженствовать на свете», поскольку он рефлексирующая личность. А это значит, что его история о том, как сложно человеку, сознающему ошибочность выбранного им пути и ищущему возможности преодоления этого противоречия, как трудно постоянно ощущать эту дилемму, как мучительно обнаруживать несоответствие между самооценкой и суждениями “других”…