Материалы международной научно-практической конференция «195 лет Туркманчайскому договору – веха мировой дипломатии»

Неизвестно смягчается или усугубляется суровость этого приговора, но известно, что на самом деле не честолюбие Грибоедова привело его к ложному шагу, а насильственное подчинение честолюбию матери и бессилие отстоять свою моральную независимость. Имеется в виду случай, когда Настасья Федоровна в церкви на коленях перед сыном требовала, чтобы он согласился на то, о чем она будет просить. Растроганный и взволнованный, Грибоедов дал слово, и тогда она объявила ему, чтоб он ехал служить к Паскевичу. Как видим, сыновнее почтение, затруднительное финансовое положение, в котором оказалась семья, благодаря расточительству матери, заставили его пойти на этот шаг, который поставил его в двусмысленное положение и бросил на него тень. Хотя это было изменой не столько благодетелю и другу, сколько собственным убеждениям. Ведь сам Грибоедов смеялся над Фамусовым за то, что при нем «служащие чужие очень редки, все больше сестрины, свояченицы детки».

Правда, что «нет на свете печальней измены, чем измена себе самому»… Эта мысль знакома всем, кому приходилось анализировать собственные поступки, оценивать их, искать причины своих ошибок. А Грибоедов был таковым, он всегда хотел быть независимым, чтобы «самому быть творцом нравственно улучшенного бытия своего», о чем писал в письмах не раз. Когда дело касалось государственной важности, он всегда был честен перед собой и данному слову — свидетельство тому его дипломатический подвиг — Туркманчайский договор, но, когда дело касалось просьб очень близких людей… Но кто ж в жизни поступает как должно, а не как получается? Ведь в жизни каждого из нас есть случаи, когда оказываемся в таких сложных жизненных ситуациях, где нужны компромиссы с собой и другими, когда наше желание оставаться чистым не может подкрепиться действием. Быть может, отсюда и его глубокое внутреннее переживание, нравственные муки по возвращении на Кавказ.

Оставляя за рамками статьи множество вопросов, поднятых в стихотворении Д.Кедрина, попробуем поразмыслить вместе с современниками над важным вопросом: был ли счастлив Грибоедов? Что значит быть счастливым для человека мыслящего, чувствующего, творящего?

В последний приезд Грибоедова в Петербург в 1828 году его часто видели вместе с Пушкиным. «Это один из самых умных людей в России», — писал о нем Пушкин. — «…Я познакомился с Грибоедовым в 1817 году… Рожденный с честолюбием, равным его дарованиям, долго был он опутан сетями мелочных нужд и неизвестности. Способности человека государственного оставались без употребления; талант поэта был не признан; даже его холодная и блестящая храбрость оставалась некоторое время в подозрении… Жизнь Грибоедова была затемнена некоторыми облаками: следствие пылких страстей и могучих обстоятельств. Он почувствовал необходимость расчесться единожды навсегда со своею молодостию и круто поворотить свою жизнь. Он простился с Петербургом и с праздной рассеянностию, уехал в Грузию, где пробыл восемь лет в уединенных, неусыпных занятиях. Возвращение его в Москву в 1824 году было переворотом в его судьбе и началом беспрерывных успехов. Его рукописная комедия «Горе от ума» произвела неописанное действие и вдруг поставила его наряду с первыми нашими поэтами. Несколько времени потом совершенное знание того края, где начиналась война, открыло ему новое поприще; он назначен был посланником. Приехав в Грузию, женился он на той, которую любил… Не знаю ничего завиднее последних годов бурной его жизни. Самая смерть, постигшая его посреди смелого, неравного боя, не имела для Грибоедова ничего ужасного, ничего томительного. Она была мгновенна и прекрасна» [9].

Грибоедов любим и обласкан судьбой, хоть и не на долгое время, таково мнение его современника. В сущности, так происходило и будет происходить всегда и со всеми, когда вступает в силу мифологема отношений «человек и толпа», когда прикасается человек к неизбывной и трагической абсурдности мира, когда невпопад и не вовремя сталкиваются человеческие усилия и желания. Тогда и получается так, как сказал А.Блок: «Сначала общество пыталось потопить его невзгодами, потом — возвышением и успехом» [2]. Правда, эти слова были высказаны поэтом по поводу судьбы Вагнера, но они применимы и в данном случае.