Материя

Несколько мгновений ничего не происходило. Вообще ничего. Принц стал задаваться вопросом, не изощренная ли это шутка – либо новая хитроумная попытка убить его? В этом месте он был хорошей мишенью. Может, на него уже направлено ружье убийцы, который знает, куда стрелять сквозь серую материю на лесах?

Это началось как слабое головокружение. На миг Орамен чуть не потерял равновесие, но потом само головокружение каким-то образом выровняло его, скомпенсировав собственный негативный эффект. Его охватило странное ощущение невесомости и одновременно беззаботности, а несколько секунд он вообще не понимал, где находится, сколько сейчас времени, как долго он пробыл в этом месте. Но потом сознание полностью вернулось, хотя в голове стоял шум. На него хлынула мешанина из всего, что он когда-либо слышал, чувствовал, видел или знал.

Он словно стоял в залитой солнцем комнате и наблюдал за красочным шествием, что в подробностях отражало всю его жизнь – та проносилась перед ним за считаные мгновения, но можно было видеть и различить отдельные вспышки и фрагменты этой давно копившейся и почти забытой жизни.

Вскоре это кончилось – так быстро!

Потом тоска. Тоска по утраченной матери, короне и всему королевству; жажда быть любимым всеми и увидеть давно уехавшую сестру, скорбь по умершему брату, неизбывная любовь и уважение к погибшему отцу, согласие с ним…

Он вышел из квадрата, разрушая чары.

Вздохнув два-три раза, он повернулся, посмотрел на Лератия и чуть погодя сказал:

– Можете сообщить вашему технику-регистратору, что я испытал ощущение утраты и тоски, выраженное через личные воспоминания. – Он оглядел других людей на лесах – все взгляды были устремлены на него; мелькнули одна-две натянутые улыбки. Орамен кивнул Лератию. – Интересный опыт. Я так понимаю, другие испытывали примерно то же самое?

– Утрата и тоска, – подтвердил Лератий. – Да, именно эти эмоции.

– И это дает вам основания относить его к разновидности живых существ? – спросил Орамен, нахмурившись и разглядывая серую поверхность куба.

– Оно что-то делает, ваше высочество, – сказал Поатас. – Способность что-то делать после столь долгого погребения невероятна. Ни один другой артефакт, обнаруженный в ходе раскопок, не демонстрировал таких способностей.

– Возможно, он действует как водяное колесо или ветряная мельница, если бы их откопали из ила или песка, – заметил Орамен.

– Мы полагаем, тут кроется нечто большее, ваше высочество, – заявил Лератий.

– Что же вы намерены делать дальше?

Лератий с Поатасом переглянулись.

– Мы считаем, ваше высочество, – сказал Лератий, – что объект пытается наладить связь с нами, но пока что способен делать это лишь посредством обобщенных идей, сильнее всего затрагивающих человеческую душу. В том числе идей утраты и тоски. Мы полагаем, наладить более осмысленный контакт можно простым способом – научить его говорить.

– Что? Начать общаться с ним, как мать с младенцем?

– Умей объект слышать и говорить, ваше высочество, – сказал Лератий, – он уже, наверное, попытался бы завязать разговор с нами. Сто с лишним рабочих, инженеров, техников, других специалистов говорили рядом с ним задолго до обнаружения этого странного свойства, которое вы только что испытали на себе.

– Так что же в итоге? – спросил Орамен.

Лератий откашлялся.

– Проблема, стоящая перед нами, ваше высочество, уникальна в нашей истории, но не в истории других цивилизаций. С ней сталкивались разные народы, на протяжении миллиардов лет находя бессчетное число подобных реликвий и артефактов. Существуют проверенные и в высшей степени эффективные методы, используемые Оптимами. Пользуясь ими, можно установить контакт с объектами вроде этого.

– Вот как, – сказал Орамен, переводя взгляд с Лератия на Поатаса. – И мы можем получить доступ к подобным методам?

– Можем, ваше высочество, – сказал Поатас. – Нам могут предоставить машину-коммуникатор.

– Машина-коммуникатор? – переспросил Орамен.

– Мы договорились с октами, что они доставят сюда оборудование и будут управлять им, ваше высочество, – сказал Лератий. – Но конечно, – быстро добавил он, – под нашим строжайшим и неусыпным наблюдением. Все будет отмечаться, фиксироваться, заноситься в таблицы и архивироваться. Не исключено, что в дальнейшем мы будем применять эти методы самостоятельно. Таким образом, мы получаем двойную выгоду. Как минимум.

– Мы оба, – начал Поатас, глядя на Лератия, – полагаем, что это имеет крайне важное значение…

– Но опять же возникает вопрос, – прервал его Орамен, – не запрещена ли такая передача технологии, такая помощь?

Принц посмотрел сначала на одного, потом на другого, а те смущенно поглядывали друг на друга. Лератий снова откашлялся.

– Окты заявляют, ваше высочество, что если они станут управлять прибором, то – поскольку фактически прибор будет взаимодействовать с тем, что уже принадлежит им, – это не запрещено.

– Вот так. – Поатас с вызовом задрал нос.

– Они заявляют претензии на эту штуку? – спросил Орамен, глядя на куб. Это было что-то новенькое.