Материя

– Конечно, ваше превосходительство. Я хочу сказать, что нам не следует ждать, не следует собирать силы. Нанесите удар немедленно. Те слова, что мы сейчас слышали о принце и его окружении, которые дрогнут при демонстрации силы, остаются справедливыми.

– Нанести удар немедленно? – сказал тил Лоэсп, глядя на других собравшихся. Он театрально посмотрел вниз, перегнувшись через перила балкона. – Мне кажется, тут нет принца-регента, чтобы осуществить эту стратегию немедленно.

Послышались новые взрывы смеха.

– Вы правы, ваше превосходительство, – сказал, ничуть не смущаясь, Фойз. – Я хочу сказать, что следует создать воздушный отряд. Снарядите столько людей и оружия, сколько унесут все имеющиеся в городе лиджи и кауды, и направьте их на Водопад. Противник не ждет этого. У него нет оружия, чтобы противостоять атаке с воздуха. Его…

– Над этой областью темно! – возразил один из военных. – Животные не полетят!

– Полетят, – ровным голосом сказал Фойз. – Я видел, как сам Орамен вверил свою жизнь одному из них всего несколько дней назад. Спросите погонщиков. Может быть, им нужно будет попривыкнуть, но это реально.

– Ветра слишком сильны!

– В последнее время они ослабели, – возразил Фойз. – И в любом случае длятся они не дольше короткого дня, а потом – перерыв. – Фойз посмотрел на тила Лоэспа и, раскинув руки, сказал: – Это вполне реально, ваше превосходительство.

– Посмотрим, – проговорил тил Лоэсп. – Лемитт, Юлиаст, – подозвал он двух самых толковых генералов, – обдумайте это предложение.

– Есть, ваше превосходительство.

– Есть, ваше превосходительство.

– Значит, он выбирает имя Безымянный, – сказал Савидиус Савид. – Наш дорогой предок, этот священный остаток, сохранившееся эхо всемогущего и величественного хора от рассвета всякого добра, принимает на себя бремя этого вечно священного города, как мы берем на себя бремя долгого отсутствия. Вечно присутствующая утрата! Как это жестоко! На нас опустилась ночь, длившаяся миллиардолетия; оборотная сторона полувечной тени. Ночь, в которой наконец-то забрезжил рассвет! О, как долго мы ждали! Все в радости! Новая часть великого сообщества обрела целостность! Тот, кто скорбел, теперь может – нет, должен – со всеми на то основаниями и обильными желаниями возрадоваться, возрадоваться и еще раз возрадоваться за нас, воссоединившихся со своим прошлым!

– Это наш родитель! – добавил Киу. – Сотворяющий все и сам сотворенный этим рождением целого города, мусор унесен, прошлое обнажилось, все насмешки посрамлены, все неверие иссякло.

Орамен никогда не видел посла таким возбужденным и не слышал, чтобы тот говорил так связно.

– Снова посочувствовать! – воскликнул Киу. – Тем, кто сомневался в октах, презирал нас за одно наше имя – Наследники. Как они будут раскаиваться в своем неверии в нас, когда до них дойдет эта новость, в неверии в истину абсолютную, нерушимую, бесспорную для каждой звезды и планеты, обиталища и корабля большой линзы! Пусть упадет тишина на Водопад, замерзший в трепетном ожидании, в спокойном, в надлежащем и подходящем междудействии, перед тем как зазвучат величайшие струны осуществления, реализации, праздника!

– Вы абсолютно уверены в том, что оно – именно то, что оно говорит про себя? – спросил Орамен.

Они все еще стояли на лесах неподалеку от светлого пятна на Саркофаге, которое то ли было, то ли не было окном внутрь существа. Орамен хотел продолжить разговор с двумя октскими послами, но дипломаты не пожелали удаляться от того, что находилось внутри Саркофага, позволив увести себя лишь к дальнему краю лесов: возможно, это место было видно из окна в стене куба, а возможно, и нет. Остальных Орамен попросил отойти подальше. Поатас и Лератий спустились лишь на этаж ниже, да и то неохотно. Орамен говорил вполголоса в тщетной надежде, что это побудит говорить тихо и двух октов, но те и не подумали. Возбужденные, полные энтузиазма, они почти не владели собой.

Перед этим все по очереди, включая Поатаса и Лератия, встали перед окном, чтобы пережить удивительный опыт. Теперь все говорили, что испытывали радость и надежду, а не чувство утраты и тоски. Каждого, кто становился перед окном или парил перед ним, переполняла эйфория, а также мучительное, серьезное желание обрести цельность в скором времени.

– Конечно уверены – он именно это и говорит! С какой стати что-либо еще? – спросил Савидиус Савид. Иноземный голос звучал потрясенно – как можно сомневаться?! – Ведь он сам это говорит. Это было предсказано, это ожидалось. Кто может сомневаться, имея дело с такой вековечной силой?

– Вы ждали этого? – спросил Орамен, переводя взгляд с одного окта на другого. – И давно?

– Все наши жизни до нашего рождения, воистину! – сказал Киу, взмахивая верхними конечностями.

– Как это будет звучать теперь вечно во времени, так и ожидания длились вечно не для отдельных личностей, а для всех нас как единого существа, вида, рода, – добавил Савидиус Савид.

– Но как давно вы поняли, что ответ – здесь, на Водопаде? – спросил Орамен.

– Неизвестно, – сказал ему Киу.