Материя

– Да, но впереди могут быть другие. Посылаю Ксасса, чтобы разобрался с ними. На худой конец, хоть потренируется.

– Я – с удовольствием, – объявил Турында Ксасс. – Можно мне тоже использовать АВ?

– Что угодно, – разрешила Анаплиан.

– Тогда предоставьте это мне, – промурлыкал Ксасс. – Иду вперед. Ожидания те же?

– Дозволено все, – сказала Анаплиан. – Если они используют кинетику, проблем будет больше. Расставьте приоритеты и предупреждайте.

– Конечно.

– В любом случае стреляйте первым.

– Вы меня балуете.

– Ой! – мгновение спустя вскричал Холс. – Силы небесные! Даже мой старик не бил меня так сильно.

– Ну, этот больше никогда не станет, – сказал Ксасс. – Вот он – их коллиматор. Ух ты! Красота.

– А выстрел-то не очень, – заметила Анаплиан.

– Ага, – сказал Ксасс удивленно и раздосадованно в то же время. – Ну, я стартую.

Еще несколько минут они летели над лежащим далеко внизу ландшафтом, не привлекая более лишнего внимания. Мир внизу, казалось, поворачивается, как большой барабан, то светясь, то погружаясь во мрак, по мере того как всходили и заходили гелиостатики и гелиодинамики и лопасти вместе со структурами свода отбрасывали тени.

Фербин поплакал еще немного, думая о мертвом брате, который лежал искалеченный, измордованный в холодном, заброшенном вагоне. Им пришлось улететь, даже не оплакав его, бросив тело без присмотра, – рядом остался умирающий слуга, сам почти ребенок. Ни смерть Орамена, ни прощание с ним не соответствовали титулу принца.

У Фербина внутри все переворачивалось от ярости. Что за негодяй осмелился убить его брата – еще совсем юношу – и столько других людей? Он видел их, видел, как они умерли. По подсказке Холса он попросил скафандр объяснить, как действует радиация в больших дозах, – неотвратимая смерть в течение четырех-восьми дней, наполненных мучительной болью. Похоже, Орамена искалечили еще до убийственного взрыва, но какая разница: он мог бы остаться в живых, однако надежды на это были отняты проклятым, безжалостным, губительным монстром.

Фербин шмыгнул носом, глотая слезы, – часть их, похоже, поглотил скафандр. Наверняка все будет переработано, очищено и предложено ему в качестве питьевой воды из тоненькой трубочки, которая в любой момент по его желанию вдвигалась в рот. Он находился в собственном мирке, на идеальной крошечной ферме, где ничто не пропадало, где все, что упало или отмерло, использовалось заново – для выращивания нового продукта или на корм скоту.

Фербин понял, что должен делать то же самое. Он не мог позволить себе не воспользоваться жестокой, унизительной смертью Орамена. Может, им придется расстаться с жизнью в этом безнадежном предприятии, но он почтит младшего брата единственным способом, который теперь имел какой-то смысл: пусть смерть Орамена заставит его еще решительнее преследовать свою цель. Говоря Джан Серий, что готов умереть, Фербин и вправду не бравировал. Он не хотел умирать, но был готов к этому ради уничтожения монстра, который убил брата и собирался сделать то же с МирБогом.

МирБог! Неужели он, Фербин, увидит его? Будет смотреть на него? Господи – даже говорить с ним?! Фербин никогда даже не помышлял об этом. Никто не помышлял. Ты просто знал, что он там и что он – просто другой обитатель громадной и разнообразной галактики, но это никак не уменьшало его очевидной божественности, его таинственности, важности поклонения ему.

Высоко в темноте что-то мигнуло. Три крохотных светлых следа, казалось, сошлись в определенной точке. Один погас, другой искривился, третий вспыхнул вдруг яркой точкой, которую тут же блокировал лицевой щиток скафандра.

– Дело сделано, – сказал Ксасс. – Кинетическая батарея. Явно взломанная. Там была команда нарисцинских военных инженеров – они облепили ее со всех сторон, пытаясь восстановить управление.

– Что случилось с ними?

– Стерты в порошок, – спокойно констатировал автономник. – Выбора не было – эта штуковина заряжалась и уже поворачивалась в вашу сторону.

– Прекрасно, – пробормотала Анаплиан. – Значит, воюем теперь и с долбаными нарисцинами.

– Прошу прощения, мадам, сударь, – вмешался Холс. – А что, на всех уровнях есть такое жуткое оружие?

– Практически на всех, – ответил Хиппинс.

– Кстати, – сказал автономник, – из восьми микроракет у меня осталось пять с половиной. На сей раз выстрел был пробным – с запасом. Думаю, теперь с чем-нибудь подобным легко разберусь и двумя ракетами. Хотел, чтобы вы знали.

– Пять с половиной? – переспросила Анаплиан.

– Когда я увидел, что третья идет точно в цель, одну из них я развернул назад и снова поместил в магазин. Половина топлива сгорела.

– Очень экономно, – заметила Анаплиан. – Хиппинс, есть что-нибудь?