Материя

Он решил проверить себя, понять, что он может делать и что там с частями тела. Поначалу все вроде было в порядке, но потом Фербин вспомнил о ноге. «Ну, хуже не стало», – подумал он. Вообще он чувствовал себя превосходно – странная, почти нелепая бодрость и жизнерадостность. Мгновенно придя в себя после временной потери сознания, он, казалось, был готов ко всему. Но какой-то отдел мозга, еще не совсем проснувшийся, докучал вопросом: насколько радикально и тонко может скафандр регулировать его эмоции и в какой мере этим процессом управляет Джан Серий?

– Холс? – позвала та.

– Я в порядке, мадам. Но господин Хиппинс…

– Мы потеряли его, когда он атаковал вторую из двух взломанных машин. И Ксасс тоже не отвечает. И корабельные автономники тоже. Видимо, погибли. Нас стало меньше.

– А мортанвельдских машин ведь было две? – вспомнил Холс.

– Обе уничтожены. Я прикончила вторую. – Анаплиан роняла каждое слово будто с трудом.

«Тоже ранена?» – подумал Холс, но вместо этого спросил:

– Что теперь, мадам?

– Хороший вопрос, Холс. Сильно подозреваю, что если мы высунем головы из-за лопасти, то моментально лишимся их. Но ландшафт здесь такой, что больше деваться некуда. Правда, у меня есть одно ружье ближнего боя: вышибет дух из любого, кто высунет из-за лопасти голову или еще какую деталь. Но это взгляд с нашей стороны. Илнская машина знает, что у меня есть эта штука, и наверняка не приблизится на дистанцию поражения. Как это ни прискорбно, – Холс услышал, как женщина перевела дыхание, – в перестрелке потерян мой аннигилятор. Кинетическое оружие либо уничтожено, либо осталось без боеприпасов, ЭОКР здесь бессильно. Вспомогательные ракеты исчерпали свой ресурс или накрылись. Правильнее сказать, уничтожены. Прости, брат, простите, господин Холс. Я виновата, я втянула вас в эту историю. Похоже, из-за меня исход для нас будет печальным.

«Ну да, – подумал Фербин. – Так и есть. Печальный исход. Иногда кажется, что жизнь всегда заканчивается печальным исходом».

Что станет с ними? И что ждет его? Он может умереть через несколько минут. Но даже если он не умрет, то королем быть не захочет – это уж точно. Он никогда не хотел этого. При виде того, как убивают его отца, первым его желанием было убежать – еще до того, как разум одобрил животный порыв. Сердцем он всегда знал, что хорошего короля из него не выйдет, а теперь понял, что – если вдруг удастся выжить – все его правление, вся его судьба превратятся в медленное и, вероятно, позорное падение с этой высоты, на которой его существование стало осмысленным и даже славным. Наступал Новый век – век других, не Фербина. Элим, Орамен, он…

Послышался голос Холса:

– И что же делать, мадам?

– Мы можем все вместе атаковать этого ублюдка и быстро погибнуть без всякой пользы, – усталым голосом сказала Анаплиан. – Или дождаться, пока илнская машина не изготовит достаточно антивещества и не уничтожит планету. Сначала нас, потом себя и ксинтия, – добавила она. – Если это хоть немного вас утешит.

У Холса ком встал в горле.

– Неужели это так, мадам?

– Тут… – начала было Анаплиан, но вдруг замолчала. – Ага, он хочет поговорить. Ну что ж, послушаем.

– Люди, – услышали все трое низкий звучный голос, – машины пустотелов были построены, чтобы создать поле, опоясывающее галактику. Не для защиты, а для заточения, управления, истребления. Я – освободитель, как и все приходившие до меня, сколько бы грязи ни выливали на них. Мы освобождали вас, уничтожая эту мерзость. Будьте моими союзниками, а не врагами.

– Что?! – воскликнул Фербин.

– Он хочет сказать… – начал Холс.

– Не обращайте внимания, – велела Анаплиан. – Враг ужасно изобретателен. При малейшей возможности пытается ввести в заблуждение. Я даю инструкцию скафандрам не обращать внимания на его уловки.

«Да, – подумал Фербин, – она управляет скафандрами. Эта машина пытается управлять нами. Всеми управляют. За возможность управлять и ведется борьба».

– Значит, мы обречены, мадам? – спросил Холс. – И эта машина, и мы?

– Нет. В принципе, у илнской машины есть ход, ведущий к выигрышу. Согласно последней оценке для накопления необходимой массы антивещества нужны многие часы. Но еще раньше один из модулей машины появится из-за вон той лопастной сферы, километрах в шестидесяти отсюда, и расправится с нами.

Холс посмотрел на кромку лопасти вдалеке, потом оглядел ближайшие окрестности. Как это модулю удастся их обойти?

– И как же он сделает это, мадам?

– Удалится за горизонт и обойдет нас с другой стороны, – упавшим голосом сказала Джан Серий. – Диаметр ядра – всего тысяча четыреста километров. Горизонт очень близко. Можно даже просто обогнуть ядро. В вакууме хороший аппарат преодолеет это расстояние очень быстро. По моим прикидкам, у нас есть несколько минут.

– Ух ты! – вырвалось у Холса.

– Вот уж действительно – «ух ты».

Холс задумался:

– И мы больше ничего не можем сделать, мадам?

– Ну, всегда стоит что-нибудь попробовать, – проговорила Анаплиан, словно из последних сил.

– Например, мадам?

– Нужно, чтобы кто-то из вас согласился пожертвовать собой. Простите.

– Объясните, мадам.