Матильда. Тайна Дома Романовых

– Мы воздействуем на него не столько физически, сколько морально.

– Действуйте. – И пообещал: – Сбежит, повешу вместо него вас.

Фишель невольно потер рукой шею, словно веревка уже была на ней. Заметив это, Власов усмехнулся – как бы выглядел этот хлыщ, попади вместо Воронцова в каменный мешок?

С того дня начались новые мучения Воронцова, ведь именно его привезли в клинику Фишеля.

Доктор Фишель и впрямь наполнил водой огромный аквариум, куда пленника опускали привязанным к стулу, добивались почти потери сознания из-за нехватки воздуха, вытаскивали, приводили в себя и погружали снова.

Он научился задерживать дыхание, но мучения все равно были невыносимыми.

Власов категорически потребовал, чтобы подопытный оставался жив, а вот зачем ему все это, не говорил. На вопрос Фишеля грубо ответил:

– Не ваше дело!

Все это Фишеля не радовало, для отвода глаз полковник разрешил ему взять пациенток, только не для спиритических сеансов, а для чего-то попроще. Фишель немедленно занялся омоложением дам при помощи… грязи Финского залива!

– Морские грязевые маски – лучшее средство от морщин. Кожа будет просто юной. В Париже и на Лазурном Берегу… вы бывали на Лазурном Берегу? Нет? Но наверняка слышали, что там все дамы только так и омолаживаются! – заверял он купчих и поповских дочек, страстно желающих выглядеть «как в Парижах».

У пациенток, правда, пошли прыщики и краснота по лицам, но доктор заверял, что это все временно:

– Это выходит вся инфекция! Как есть вся!

Подобные эксперименты могли вылиться в крупные неприятности, петербургские купцы вовсе не желали платить деньги за прыщи и фурункулы на носах и щеках своих жен и дочек, они могли и круто разобраться. Просто прекратить грязевые процедуры невозможно, следовало придумать что-то взамен. Понимая, что дело скоро закончится плохо, доктор готовил пути к отступлению и налегал на воздействие на Воронцова.

Вынырнув в очередной раз, когда Фишелю казалось, что пациент уже больше не придет в себя, Воронцов вдруг открыл глаза и как ни в чем не бывало попросил:

– Отпустите меня. Мне нужно идти к ней.

Доктор ужаснулся пониманию, сколько этот человек способен вынести, с трудом взяв себя в руки, объяснил:

– Не могу, меня повесят вместо вас. А если бы отпустил, что сделали?

– К ней пошел, – совершенно непонятно объяснил Воронцов.

В этот момент Фишеля позвала его ассистентка-китаянка, пришел Власов.

– Как успехи? – без приветствий поинтересовался полковник.

– Мы заставили его пережить травматическую ситуацию, и не единожды. Теперь можно воздействовать на психику в нужном нам направлении, – пролепетал Фишель, размышляя, как сказать полковнику, что на этого богатыря не действует даже пребывание под водой и кислородное голодание как следствие этих мучений. И вдруг вспомнил: – Он твердит, что должен идти к какой-то женщине.

– Та-ак… – заинтересованно произнес Власов. – Зачем, не говорит?

Фишель почувствовал заметное облегчение и затараторил:

– Нет, все не так быстро. Но если вам известно имя этой женщины… – поймал суровый взгляд полковника и немедленно исправил оплошность, – или хотя бы есть фотография… Мы могли бы воздействовать быстрее и сильней.

Если полковник ничего не предоставит, то этим можно оправдаться…

Власов вытащил из внутреннего кармана несколько снимков красивой женщины и протянул один Фишелю:

– Используйте это. Только никто не должен знать ни о снимках, ни о Воронцове. Даже Александра Федоровна. Особенно она.

– Я понял, но если бы вы дали мне несколько фотографий…

– Берите все. Я не поклонник подобных дам. И чтобы их никто не видел! Эта женщина опасней сотни террористов!

– Я понял, – важно кивнул Фишель.

Когда полковник ушел, Фишель принялся разглядывать снимки. Молодая женщина, явно аристократка… На террористку не похожа. Хотя кто их знает, этих террористов. Было понятно, что подопытный с ней как-то связан.

– Не знаете, кто это?

Китаянка в ответ только фыркнула и пожала плечами.

Теперь Воронцова опускали в аквариум, прикрепляя снаружи фотографии Матильды. Потом его вытаскивали из воды и усаживали на стуле, окружали зеркалами и бесконечными изображениями Матильды. Откуда Фишелю было знать, что подобные мучения для Воронцова являются настоящей радостью. На снимке стояла дата фотографии, свидетельствующая, что Кшесинская жива-здорова и прекрасно выглядит.

– Ничего, Малечка, мы с тобой еще встретимся.

Сам Воронцов был потрясен пониманием, что ему вовсе не хочется убивать любимую женщину, нет, теперь он желал лишь увезти ее далеко-далеко, например, к родителям, и там окружить заботой и любовью. Она его не любит? Это не важно, Матильда Кшесинская должна принадлежать только ему!

Сама Матильда жила, не подозревая ни о мучениях поклонника, ни о его намерениях. Ей было довольно слов Ники, что Воронцова помиловали, а куда он девался, какая разница? Она вообще забыла о существовании поручика. Бывшего поручика…

Юлия замерла на пороге комнаты сестры. Они договорились отправиться на прогулку, но Матильда сидела в домашнем платье, которое, хотя и было весьма изящным, для поездки в экипаже не подходило.

– Маля, ты передумала?