Матильда. Тайна Дома Романовых

После десятого оборота Матильда отклонялась в сторону и задевала какой-то из стульев. Это очень больно, особенно если удар приходился на большую косточку! От удара темнело в глазах и приходилось останавливаться.

Конечно, можно убрать стулья, ведь на сцене никто не ограничит ее движение, главное, чтобы до кулисы не докрутила, но Матильда упрямо повторяла и повторяла фуэте в заданных пределах. Леньяни перемещается в сторону на пару метров и делает тридцать два фуэте, больше Матильде пока не сделать, значит, нужно добиться тридцати двух оборотов почти на месте. Это будет выглядеть блестяще!

Но все блестящее на сцене означало тяжелый труд, пот и даже кровь в репетиционном зале. Матильда привыкла к этому с детства, а потому снова и снова утирала пот полотенцем, закалывала растрепавшиеся волосы и вставала в круг из стульев.

– Один, два, три, четыре, пять… десять… одиннадцать… двенадцать…

Даже голос зазвенел от сознания, что десятку перешагнула, практически оставаясь на месте. Но обрадовалась рано, нога снова попала по стулу, Матильда вскрикнула и остановилась, держась за ушибленную косточку. По розовому шелку пуанта расплывалось красное пятно. Кровь… не удивительно, сколько раз стирала пальцы, сколько синяков ставила, сколько боли вытерпела.

– Еще раз, – приказала она себе. – Один, два… четырнадцать…

Увидев входившего в театр Ивана Карловича в сопровождении непременного Виктора, служитель не удержался:

– Что это всем сегодня не спится? Со светом приходить начали.

Иван Карлович подозрительно поинтересовался:

– Ты о ком, Степанович?

– Дак… Матильда Феликсовна, почитай, затемно приехала, уже второй час свои фуэте крутит.

– Это ее экипаж перед входом?

– Нет. Матильда Феликсовна на извозчике приехала.

– А чей? Кто еще в театре?

Степанович поднял глаза к небу, без слов показывая на высшие сферы.

– Император? – шепотом ахнул Иван Карлович.

– Не, – замотал головой служитель, – но…

– Императрица?!

– Почти. – Степанович сделал такие страшные глаза, что Иван Карлович невольно схватился за сердце.

– Где она?

– Дак говорю же – репете…

– Обе? – усомнился служитель муз.

– Ага.

– Господи, что происходит?! – Иван Карлович на цыпочках бросился по коридору, но, увидев, что ассистент судорожно застегивает ремешок своих роликов, остановился и замахал на Виктора руками: – Нет-нет! Не сметь! Будешь громыхать своими копытами на колесах!

Тот закивал, принялся ремешок уже расстегивать, но руки не слушались. В сердцах Виктор просто порвал застежку. Когда это удалось, даже обуваться не стал, так и поспешил вдогонку в чулках, прижимая ролики к груди.

Степанович напутал, в репетиционный зал пришла не императрица Мария Федоровна, а будущая императрица Александра Федоровна, Аликс. И пришла вовсе не репетировать вместе с Кшесинской.

После обещания доктора Фишеля помочь, только если будет раздобыта хоть засохшая капелька крови Кшесинской, Аликс долго думала. Доверяться доктору было неразумно, к тому же как раздобыть эту каплю? Не станешь же при всех кусать соперницу, чтобы ее кровь осталась на губах?

Но когда после вечернего совещания с министрами Ники куда-то отправился, никого не поставив в известность, Аликс разыскала полковника Власова.

– Где император?

Власов заелозил, мол, не знает, но Аликс отвертеться не позволила, пришлось отвечать честно:

– У Кшесинской.

Это решило все.

Строгие голубые глаза стали стальными, Власов даже поежился под ее взглядом.

– Вы сообщите мне, когда император уедет от балерины.

– Да, Ваше Высочество…

– Даже если это произойдет посреди ночи. – Власов попытался спрятать глаза, но Аликс снова продемонстрировала знание жизни. – Или утром.

У полковника мелькнула мысль, что император попадает в стальные руки в бархатных перчатках. Еще неизвестно, кто будет править Россией…

Аликс уже знала, что сделает, она сумеет обуздать гордость и встретится с ненавистной балериной, чтобы… нет, вовсе не ради того, чтобы поговорить о Ники, она сумеет добыть ту самую капельку крови! Доктор Фишель сказал, что достаточно царапины и приложенного к ней платочка. Аликс придумала, как это сделать – крошечное лезвие для рукоделия, которым так удобно обрезать нитку, поможет нанести эту царапину, а платочек она даст свой и просто попросит вернуть, мол, не разбрасывается вещами со своими инициалами…

В себе, в том, что сумеет справиться с эмоциями, не унизиться и не сказать лишнего, Аликс не сомневалась. Конечно, это недостойно невесты императора и будущей императрицы, но Ники не оставил ей выбора. Она женщина и должна защищать свои (и его!) интересы. Несомненно, эта актерка сумела Ники просто околдовать, приворожить, а против приворота у Аликс есть только одно средство – доктор Фишель.

Власов позвонил будущей императрице на рассвете и сообщил, что… из дома ушла сама Кшесинская, а император остался внутри. Вернее, он сказал «эта особа» и «дорогой вам человек».

Аликс было наплевать на все условности.

– Куда ушла?

– Отправилась в театр.

– На рассвете? Что она будет там делать? Вы уверены, что Н… что в квартире все в порядке?

– Да, уверен, горничная сказала, что это так.