Матильда. Тайна Дома Романовых

За венчанием последовали скромные же поздравления только от близких и обед. Бала не было, чему Аликс даже радовалась.

Потом, все потом. То, чего ей больше всего пока хотелось – остаться вообще одной, даже без Ники. Потом…

Весь день прошел, словно в тумане. Николай вел себя безупречно, никак не выдавая ни мысли, ни настроение. На лице невесты было привычное строгое выражение, она никогда не умела улыбаться, ни к чему начинать и сейчас. Траур все же…

И вот они остались вдвоем. Вернее, переодевшись, Аликс встала на колени перед образами, чтобы попросить помощи у Девы, которую в ее новом Отечестве предпочитали называть Богоматерью.

Она молилась истово, правда, произнося привычные лютеранские молитвы, какая разница, Дева поймет и поможет. Обязательно поможет.

Обнаружив супругу не в спальне, а в маленькой комнате с образами за ней, Николай вошел туда и тихонько опустился на колени рядом. Это лучшее, что можно было сейчас сделать – помолиться вместе.

Перекрестившись, Аликс осторожно покосилась на мужа и замерла – настолько одухотворенным, просветленным было его лицо. Невольно любовалась, пока он шептал свои слова.

Николай повернулся к жене и вдруг тихо произнес:

– Я ведь мог потерять тебя…

– Нет, потому что мы единое целое, я бы не позволила тебе потеряться.

– Простишь ли ты меня когда-нибудь?

– Уже простила. Ты же вернулся ко мне.

Николай потянулся к жене, Аликс ждала поцелуя, но он замер, не коснувшись. Повернулся к подсвечникам и решительно дунул, гася огонь.

В темноте Ники не увидел, как губы Аликс тронула столь непривычная для нее улыбка…

Глава XI

Женская ножка высунулась из пены ванны. Ее можно бы назвать красивой, не будь двух «но»: во-первых, слишком явно выражена икроножная мышца, свидетельствующая о том, что обладательнице ножки приходится много времени проводить на ногах. Во-вторых, ее небольшие ступни были совершенно изуродованы, а ногти на пальцах сплющены.

Нога балерины…

– Маля, поторопись, не то мы опоздаем! – раздался голос Юлии из-за двери.

Матильда со вздохом опустила ногу в воду. Опоздаем… куда, к гадалке? Невелика беда.

Но вода уже остыла, и выбраться хотелось безо всякого напоминания.

Матильда уже несколько месяцев отсутствовала в Петербурге.

От гибели в огне ее спас, столкнув в воду, паромщик, от гибели на дне – спасательный круг, а от гибели в холодной воде – случайный рыбак, вытащивший странную барышню, едва державшуюся в сознании, но мертвой хваткой вцепившуюся в спасательный круг. Матильда успела лишь назвать адрес дачи в Красницах…

Долго находилась в беспамятстве, потом просто долго болела…

Николай за это время женился.

О ней, казалось, забыли, но пока возвращаться в театр невозможно. Матильда жила на даче, потом великий князь Сергей Михайлович отвез ее на гастроли, а великий князь Владимир Александрович настоятельно советовал не противиться. Она и сама понимала, что после всего произошедшего лучше побыть подальше от всего – Петербурга, дворца, Ники и, конечно, Власова.

Первое время все ждала, что ей скажут, будто Николай ищет, беспокоится, спрашивает, но время шло, а ничего не происходило.

– Значит, так тому и быть. Господь сам рассудил, такова Его воля.

Зато снова появился Власов.

Когда полковнику сказали, что Кшесинская после долгой болезни снова репетирует, он отмахнулся:

– Эта неопасна.

– Матильда Феликсовна…

Договорить Иван Карлович не успел.

– Что Матильда Феликсовна? – подозрительно прищурился Власов, он-то думал, что речь идет о Кшесинской-первой, то есть о Юлии. – При чем здесь Матильда Кшесинская?

– Я же говорю, что Матильда Феликсовна пришла в себя и готова репетировать.

Несколько мгновений Власов молчал, пугая своей окаменелостью директора. Что это он, не знает, что Кшесинская-вторая долго была между жизнью и смертью из-за тяжелой простуды?

А всесильный полковник повел себя и вовсе странно – он вдруг спросил, где Матильда живет сейчас.

– Верно, где и раньше? Я не знаю.

– Она бывает в театре?

– Нет, она все больше берет уроки у Иогансона… иногда у Чекетти…

Этот идиот считает, что Власов должен знать всех репетиторов? Власову достаточно знакомства с некоторыми балеринами!

Иван Карлович, видно, и сам понял: если Чекетти полковник и знает, то уж Иогансона точно нет, – но на всякий случай пояснил по поводу обоих:

– Чекетти раньше танцевал главные партии, а теперь все больше обучает в училище. И Христиан Петрович Иогансон тоже там.

Власов удалился, не прощаясь.

То, что Кшесинская не появляется в театре и вообще тиха и незаметна, ему понравилось, но не из-за скромного поведения балерины. Ее замкнутость могла означать, что внешность во время пожара пострадала. Некрасивая женщина – одно, а некрасивая балерина – совсем иное.

Приказал везти себя прямо в училище. По пути гадал – обезображена? Жалко красавицу, по-человечески жалко. Власов вовсе не был злодеем по натуре, а что приходилось быть жестоким, так работа такая. Согласись Кшесинская сразу получить отступные и удалиться, ничего плохого не случилось бы.