Матиуш на необитаемом острове

Нет, нет. Не мог он заснуть у моря, потому что, выйдя из леса, сразу отправился в путь. Наконец, он помнил дорогу, по которой шел после этого много раз, искал башню старого отшельника. Он целый день блуждал по лесу — в этом не было сомнения. В рюкзаке недоставало провизии ровно столько, сколько он съел, — он отлично помнил, когда и где. Заснуть в лесу он не мог, ведь он все искал подходящее дерево для ночлега. А если заснул, то каким образом снова оказался у моря возле своей лодки? У Матиуша было еще два доказательства того, что все это было на самом деле: его башмаки были в пыли, так как в коридоре, по которому он шел, была пыль и песок, как во всех старых подземельях, и рукав был разорван как раз в том месте, где Матиуш зацепился за гвоздь, когда спускался по лестнице.

Значительно позже, читая толстую книгу, о которой говорил на заседании королей учитель географии, книгу о необитаемом Острове Белого Дьявола, Матиуш нашел на странице 476 такое упоминание:

Когда эпидемия на острове истребила почти всех негров, а оставшаяся горсточка укрылась в лесу за рекой, делать тут было уже нечего… Купец с семьей перебрался в колонию в Южной Африке, учитель уехал в Индию, и, по-видимому, остался один старый миссионер, не пожелавший покинуть необитаемый остров. Что с ним стадо потом, неизвестно. Вероятно, он умер, так как был очень стар.

Матиуш не сказал никому об этом приключении: было бы неприятно, если бы ему не поверили. Он несколько раз пытался найти поляну и одинокую башню, где жил старый отшельник, искал в лесу у реки вход в подземный коридор, которым старик вывел его из башни, но ничего не нашел. Приключение это осталось его тайной. В одном Матиуш не сомневался, что это не сон, — ведь у него были доказательства.

20

Нехорошо, если человек просыпается утром и не знает, что будет целый день делать. На один-два дня всегда найдутся занятия, но дальше — надо обязательно составить какой-нибудь план, иначе ничего не захочется делать и начнешь скучать. Поэтому Матиуш составил план дня и план недели. Через день он будет ездить к детям на маяк, но только на полдня, каждый день будет читать четыре часа. Дневник тоже будет писать ежедневно. Час будет играть на скрипке. Кроме дневника, будет писать воспоминания и ошибки своего царствования. Один час он будет рисовать, так как это ему необходимо. Кроме того, научится фотографировать. У полковника Дормеско есть фотоаппарат и большой альбом с наклеенными фотографиями. Везде, где он был, он делал снимки. Все его знакомые и все войны, в которых он участвовал, собраны у него вместе, и потому он хорошо их помнит. А Матиуш очень многое забыл.

И посещения детей на маяке надо изменить. Матиуш будет их учить. Сейчас это выглядит так, как будто он навещает их, чтобы им что-нибудь привезти. Едва он выходит из лодки, как Аля засовывает руки ему в карманы, ищет конфеты. Але постарше и потому стесняется, молча ждет. Аля берет все, что привозится для нее и для Але, и продолжает требовать:

— Дай еще!

Матиушу это неприятно, ему кажется, что он привез мало подарков; а ведь у Матиуша у самого не так много.

Другое дело, когда он жил в столице и министр торговли покупал все, что просили дети.

Вот и получается, что на маяке ждут не Матиуша, а подарков, и если бы он их не привозил, то мог бы и не приезжать.

Итак, Матиуш решил, что будет детей учить: Але научит читать и писать, а что делать с Алей, он не знал. Он привез ей разные картинки, она посмотрела на них без всякого интереса и опять стала требовать игрушек.

Матиуш вспомнил, что, когда он был маленьким, королева строила ему домики из кубиков или песка, делала садики из цветов и веток и рассказывала интересные сказки. А еще она ему рисовала. Матиуш вспомнил, что мамины рисунки ему даже больше нравились и были понятнее, чем рисунки из книжек. Королева часто пела ему, играла с ним в разные игры, только Матиуш забыл в какие, так это было давно.

И Матиуш подумал, что нужно знать очень много, чтобы учить маленького ребенка, что с Але ему будет гораздо легче.

Так оно и было. Але быстро научился читать. Уже читает: пес, песок, Петр, перо и пишет, не очень хорошо, карандашом, но умеет прочитать то, что написал. Со счетом дело обстояло еще лучше, Але умел считать до ста, и они могли теперь играть в домино и в лото. Аля очень им мешала. Она ставила кости как попало и очень сердилась, что ей этого не разрешают.

— Смотри, Аля, — говорит Матиуш, — здесь одна точка, а там пять. Ты должна приложить точно такую кость.

У Али есть и единица, и пятерка, а она хватает две двойки и кладет, и еще спорит, что все подходит.

— Смотри, — объясняет Матиуш, — тут две точки. Ну, посчитай. Одна точка и вторая — две.