Матрица террора

Габриель издал боевой вопль и бросился вперед, целясь кулаком в голову. Эдвард легко уклонился, однако Габриель все же ухитрился заехать ему коленом в живот. Зеленые глаза Эдварда расширились от удивления. Габриель хотел нанести еще один удар, но Эдвард отступил в сторону, схватил его за запястье и рывком перебросил через голову; тело Габриеля взмыло в воздух; когда он рухнул на опрокинутый стеллаж, раздался громкий хруст; Габриель зажмурился, пытаясь убедить себя, что это хрустнули раздавленные пакеты с чипсами, а не его собственные ребра. Тем временем Эдвард неторопливо отряхнул брюки, поправил воротник рубашки и взглянул на поверженного противника.

— Я недооценил тебя. Ты нанес неплохой удар, не думал, что тебе удастся зацепить меня.

— Сейчас получишь еще, — прошипел Габриель. Кровь заливала ему глаза, но он все же поднялся на ноги.

— Сомневаюсь, — юный полицейский усмехнулся, нагнулся и поднял валявшийся среди металлических банок пистолет Алекса. — Полагаю, одного раунда с тебя достаточно. Хотя потасовка доставила мне удовольствие, честное слово, я неплохо размялся.

— Ублюдок, сукин сын… — прорычал Габриель, глядя, как Эдвард медленно поднимает пистолет.

Грянул выстрел. Габриель рухнул на пол с аккуратной дырочкой точно посредине лба. Эдвард удовлетворенно кивнул и отшвырнул пистолет в сторону, затем развернулся и ленивой походкой направился к выходу, переступая через валяющиеся на полу банки и осколки стекла. Возле двери он обернулся и окинул взглядом разгромленную аптеку. Эдвард холодно усмехнулся и крикнул в полный голос:

***

— Эй, охрана, будьте любезны, уберите этот мусор!

— Что же сегодня привело тебя ко мне? — спросил Юмаши, пододвигая Тэку стакан лимонада. — Помимо жажды, конечно.

— Ничего конкретного, — Тэк пожал плечами. — Зейд прочитал мне лекцию о том, что такое система школьного воспитания и как она влияет на школьников.

— А, да–да, он иногда любит порассуждать на эту тему, — Юмаши задумчиво потер подбородок. — Тебя беспокоит то, что он сказал?

— Да. Многое из того, что он говорит, — правда.

— И все же мне кажется, тебя волнует что–то другое, а вовсе не слова Зейда, — с проницательным видом заметил Юмаши, наливая себе стакан лимонада.

Тэк был в замешательстве. Ему действительно очень хотелось поговорить; если и был на этой земле человек, которому Тэк мог бы довериться, то кто, как не его бывший наставник? В конце концов, кто еще понимал его лучше, чем Юмаши? Иногда Тэку казалось, что Юмаши понимает его даже лучше, чем он сам.

— Речь идет о девочке, — осторожно начал Тэк.

— О, — Юмаши вскинул брови. — Симпатичная?

— Да, очень, — Тэк замялся. — Она… ну, вообще–то, это Нони.

Юмаши на мгновение потерял дар речи. Тэк не мог припомнить, чтобы раньше с ним случалось нечто подобное.

— Надо же, как интересно, — наконец пробормотал Юмаши. — Вы двое нашли общий язык?

— Да, мы понимаем друг друга, — твердо заявил Тэк.

— Ты любишь ее? — Юмаши отставил стакан с лимонадом.

Вопрос застал Тэка врасплох. Когда первое потрясение прошло, он покраснел как рак и опустил глаза.

— Не знаю, — честно признался он.

— Ты любил свою сестру, верно?

Тэк резко вскинул голову и посмотрел на Юмаши, затем неловко заерзал на стуле и кивнул.

Юмаши снова задумчиво потер подбородок:

— Возможно, ты не уверен в своих чувствах, потому что не знаешь, что такое любовь.

— Возможно, — едва слышно выдавил Тэк.

— Хочешь, чтобы я поделился своими мыслями по этому поводу?

Вопрос удивил Тэка. Никогда прежде Юмаши не спрашивал у него разрешения высказать свое мнение, независимо от того, о чем шла речь. Тэк решил, что просто привык к тому, что Юмаши всегда говорит то, что считает нужным. Но сегодняшний разговор был гораздо менее важным, чем те, которые они вели обычно. Тем более Тэк не понимал, отчего его бывший наставник вдруг стал таким тактичным.

— Конечно, почему бы и нет, — Тэк пожал плечами, однако в глубине души был рад, что Юмаши ушел от разговора о Нони и перекинулся на общие рассуждения.

— Я полагаю, любовь — это когда кто–то или что–то становится для тебя важнее собственной жизни, — с невероятной простотой объяснил Юмаши. — Возьмем, например, Зейда. Зейд любит созданную им организацию больше всего на свете.

Тэк нахмурился. Ему трудно было представить, что Зейд вообще может любить, будь то созданная им организация или человек.

— Да, Зейд готов убить любого, кто встанет у него на пути, но точно так же он готов умереть за свое дело. Я думаю, в глубине души он надеется, что так оно и будет, — вполголоса добавил Юмаши.

Тэку нечего было сказать. Возможно, его наставник прав, однако после того, как Тэк побывал на могиле Сюзи и поклялся отомстить за смерть сестры, он полагал, что предводитель бунтовщиков умрет несколько иначе, чем думает Юмаши.

— Возвращаясь к теме нашего разговора, — Юмаши с улыбкой взглянул на Тэка: — Ты ее любишь?

Тэк беспомощно покачал головой:

— Мне надо подумать; может быть, я отвечу тебе в другой раз.

— О, конечно, я не ожидал, что ты прямо сейчас сможешь ответить на мой вопрос. Возможно, тебе понадобится некоторое время, чтобы понять это.