Матрица жизни на Земле

– А когда мы уезжали, нас завезли в какое-то очень респектабельное придорожное кафе, где был приготовлен такой стол… такой стол… аж жуть! Нам подали мясо в горшочках… величиной с ведро, беляши величиной с тарелку… но самое главное – на столе стояли два блюда (величиной с таз) с нарезанной колбасой и ветчиной, да бессчетное количество бутербродов с красной и черной икрой украшали стол. Мы, конечно же, поклевали чуть-чуть в промежутках между тостами. А когда уходили, я оглянулся – столько еды осталось! Аж жуть!

– Я понимаю, шеф, не лезет много еды-то за раз, – прокомментировал Юрий Иванович.

Киснущие объедки в холодильнике, которые скоро не жалко будет выбросить

– И вот тут, – продолжал я, – возникает парадокс. С одной стороны, изобилие пищи – это признак гостеприимства и широты души, с другой – прекрасная пища, «поклеванная» гостями, переходит в разряд объедков, доедать которые не так уж приятно. Кто-то подъест что-то, но чаще всего все оставшееся засунется в холодильник, чтобы там завять, заветриться и закиснуть до такой степени, чтобы не жалко было выбрасывать.

– Да уж, – сказал Юрий Иванович.

Кухонный работник со свежачком

– Я спрашивал кухонных работников – едят ли они объедки с праздничных столов? И знаешь, что они отвечали, Юрий Иванович?

– Что?

– Они говорили, что они заранее оставляют себе «свежачок», зная, что гости это и не заметят… и так ведь половина, а то и больше еды остается. А объедки они, кухонные работники, не едят – выбрасывают, даже не «допаривая» в холодильниках, хотя… начинающие официантки страдают этим, загромождая холодильники. Страной объедков можно назвать Россию, Юрий Иванович!

– Я понимаю…

– Еще один случай мне вспоминается, – чуть задумавшись, сказал я. – Справляли мы однажды на даче моего друга Сергея Анатольевича Селиверстова день рождения одного человека. Еду готовили по принципу – кто что умеет. А Валя Яковлева вызвалась готовить салат «Оливье». Через некоторое время я случайно увидел, что Валя готовит этот салат в… тазу для стирки белья. Я ужаснулся. Валя же стала убеждать меня, что народ (8 человек) съест этот салат «Оливье», аж свист будет стоять. Но получилось как всегда. Салата этого съели всего-то одну тарелочку.

– А остальное куда дели?

– Наутро весь этот салат из всех тарелок и остатки его из таза для стирки белья вывалили в поддон холодильника «ЗИЛ»… туда, куда обычно фрукты кладут. Валя дня два еще предлагала всем поесть салата «Оливье», но… уж больно неаппетитно он выглядел в поддоне холодильника. Тогда я решился устроить… похороны салата «Оливье». Я втихаря вынес на улицу поддон с салатом, вывалил его на лужайке и руками придал этой куче форму гробика, после чего смастерил крест и воткнул его в салат. Валя, увидев «гробик из салата», хохотала, конечно, но хохотала еще больше, когда через десять минут от салата ничего не осталось – вороны и собаки тут же съели его.

– Ох, и дура же Валя! – заметил Юрий Иванович.

Салат «Оливье» в поддоне холодильника

«Похороны» салата «Оливье»

– А вот моя секретарь Альфия умнее. – Я улыбнулся. – Она остатки вчерашней колбасы и ветчины кладет в морозилку, а потом отдает их в пищеблок нашего центра, чтобы из нее… солянку готовили. Правда, как я это узнал, я… солянку не очень-то ем. А хлеб и все другое, оставшееся из еды, Альфия отдает в виварий крысам. Хорошо, что у нас крысы есть!

– Да, и они такие обжористые, как старший лаборант Неля Мубаряковна говорила, – подметил Юрий Иванович.

– А вспомни походы, Юрий Иванович! Вспомни, что мы ровно по порциям раскладываем кашу и всю ее доедаем. Недоесть кашу в походе – западло. А если хариус в горной речке хорошо ловится, то мы ведь его ловим столько, сколько можем съесть, да и готовим по принципу – головы и хвосты на уху, а туловище – на жареху.

Мы, россияне, патологически боимся показаться жадными. Широта души для нас важна

– Это потому, шеф, что в походе всю еду на своем горбу несешь.

– А разве, чтобы вырастить скотину, надоить молока или пожать пшеницу, не надо горбатиться? – возмутился я. – Поэтому…

– Ты, по-моему, шеф, хочешь сказать, что американка права, что съедает все, что стоит на столе, и… даже с собой забирает, – перебил меня Юрий Иванович.

– Бережливее к еде надо относиться! Вот что я хочу сказать.

– Ты, вообще-то, прав…

– Мы, россияне, патологически боимся показаться жадными, – с запалом продолжал я. – Нам даже чуть-чуть показаться жадным – целая трагедия. А чем показать широту своей души и щедрость? Конечно же, едой! А чем же еще? Вот и получаются обильные столы и… обильные объедки.

– Широта души российской в этом видна, – продекларировал Юрий Иванович.