Мавританская Испания. Эпоха правления халифов. VI–XI века

Таким образом, всего за двадцать четыре часа господство Амиридов рухнуло. Никто не ждал такого быстрого успеха. Кордова ликовала, но больше всех радовались представители низших классов. Они всегда были первыми – и в радости, и в негодовании, а теперь к тому же видели открывшиеся перед ними радужные перспективы. Средние классы опасались далеко идущих серьезных последствий революции. Они много раз подумали, прежде чем присоединиться к ней, считая, что просвещенный деспотизм Амиридов, который дал стране завидное процветание и военную славу, следует ценить выше, чем анархию или военный деспотизм, который им вскоре угрожал.

Даже в этот переломный момент не обошлось без перегибов, которые всегда сопутствуют народным восстаниям. Мухаммед мог спровоцировать грабежи, но был еще недостаточно силен, чтобы остановить их. Проявив достойную одобрения прозорливость, он велел перевезти из Захиры в Кордову казну, сокровища и произведения искусства, однако грабители уже приступили к делу. Они вынесли из дворца все, даже двери и стеновые панели, и дома, принадлежавшие людям Альманзора, постигла та же участь. В течение четырех дней Мухаммед не мог – или не смел – останавливать грабителей. Наконец ему это удалось, но богатства Захиры были так велики, что даже после того, как над ними потрудилась толпа, осталось еще полтора миллиона золотых и два миллиона сто тысяч серебряных монет.

Немного позже были обнаружены другие тайники, где оказалось двести тысяч золотых монет. Когда от дворца остались одни стены, его сожгли, и сказочное сооружение превратилось в груду руин.

18 февраля собравшемуся в мечети народу после молитвы было прочитано два документа. В первом были перечислены преступления Санчола и предписано проклинать его в публичных молитвах. Во втором объявлялось об освобождении населения от уплаты некоторых недавно введенных налогов. Неделей позже Мухаммед публично заявил, что принимает имя аль-Махди (Al-Mahdi Billah – направляемый Богом). Когда он сошел с кафедры, был объявлен общий призыв к оружию против Санчола. Эффект последнего объявления был воистину поразительным. Энтузиазм распространился из столицы на провинции, и спустя очень короткое время Махди обнаружил себя во главе огромной армии. Но революцию совершил народ, а народ не желал воевать под командованием генералов, которые еще недавно принадлежали к дворцовой партии. Поэтому офицеров тщательно выбирали из средних и низших классов. Среди них были аптекари, ткачи, мясники и шорники. Впервые мусульманская Испания подверглась демократизации. Власть ускользнула из рук не только Амиридов, но и аристократии в целом.

Санчол, получив в Толедо информацию о мятеже в Кордове, направился в сторону Калатравы. Он был исполнен решимости подавить мятеж силой оружия, однако на марше началось массовое дезертирство. Когда же Санчол пожелал, чтобы те, кто остался, принесли ему клятву верности, люди отказались, заявив, что уже давали клятву и не видят смысла повторять ее. Такой ответ дали даже берберы, которых Амириды осыпали золотом и на которых, Санчол в этом не сомневался, можно было положиться. Он не понимал, что благодарность и верность не входили в число их достоинств. Считая, что их благодетели проиграли, они думали лишь о сохранении своего имущества, чего можно было добиться только быстрым подчинением новому халифу. Они даже не пытались скрыть своих намерений, и, когда Санчол спросил одного из генералов об отношении солдат к нему, тот ответил:

– Я не стану обманывать тебя относительно своих чувств и чувств войск. Скажу прямо: ни один человек не станет воевать за тебя.

– Ни один человек? – воскликнул Санчол, который, хотя и был лишен иллюзий относительно преданности всей армии, все же не ожидал такого признания. – Почему я должен тебе верить?

– Предложи приближенным отправиться в Толедо и объяви о своем намерении следовать за ними. Сам увидишь, пойдет ли за собой хотя бы один солдат.

– Возможно, ты говоришь правду, – с грустью произнес Санчол, хотя и не рискнул провести эксперимент, предложенный бербером. Пусть он был брошен армией, но все же у него оставался верный друг – граф Каррион, один из леонских союзников, отпрыск дома Гомес.

– Пойдем со мной, – сказал этот аристократ. – В моем замке ты найдешь кров, а если понадобится, я буду защищать тебя до последней капли крови.

– Спасибо, друг мой, за твое великолепное предложение, – ответил Санчол, – но я не могу им воспользоваться. Я должен вернуться в Кордову, где меня ждут друзья, которые все как один выступят за меня, как только услышат о моем приближении. Надеюсь – нет, я уверен, что, когда я войду в город, многие горожане, которые сегодня отдают предпочтение Мухаммеду, вернутся под мои знамена.

– Принц, – продолжал увещевать его граф, – оставь эти тщетные и необоснованные надежды. Поверь мне, все потеряно. Точно так же, как здесь тебя покинула армия, в Кордове ты обнаружишь, что ни одна живая душа не придет тебе на помощь.

– Это мы еще посмотрим, – ответил Амирид, – а пока я все решил. Мой путь лежит в столицу.