Мажарин

Об абсолютно безоблачном небе над головой Марина теперь уже и не мечтала, но, может быть, именно сегодняшний день станет новой точкой отсчета, станет тем моментом, когда напряжение пойдет на убыль, и они с Мажариным снова вернут свой «рай».

Вернувшись домой, они занимались любовью, потом вместе мылись в душе. Все по привычному и приятному сценарию. Стэльмах окончательно опьянела — от впечатлений, от нахлынувших эмоций. От невероятного душевного облегчения, которое принесла встреча с бабой Шурой.

— Сережа, только давай обручальные кольца будут без бриллиантов, — забираясь в постель, попросила она.

После теплого душа студеный воздух, идущий из распахнутого окна, подернул кожу мурашками. Но закрывать окно не стала. Холода не боялась.

Почему-то все привыкли ассоциировать холод непременно с одиночеством, но это не всегда так. Холод сближает. Заставляет жаться друг к другу в поисках тепла.

На свои слова она услышала сначала раскатистый смех из ванной, потом почувствовала прохладные руки на своем голом теле, горячие губы — на спине. Сергей улегся рядом. Марина, повернувшись на бок, прижалась к его крепкому телу — вдохнула тепло, и в прохладе комнаты оно ощущалось еще острое.

— Почему? — усмехнулся он. — Помнится, ты была к ним весьма неравнодушна.

— Я и сейчас к ним неравнодушна, — подтвердила со смешком. — У меня же рефлекс.

Я сразу брюлики в банковскую ячейку утащу.

Мажарин снова рассмеялся, но тише. Будто боялся собственным смехом потревожить в себе угасшие воспоминания. Память, что вода. Даже самый мелкий камешек — круги. Вспомнился тот далекий вечер на лавочке после дня рождения Арсюши. Маринка небрежно сняла с себя все побрякушки, он убрал их в карман пиджака и забыл о них на семь лет, а вернув, узнал, что все подделка. И жизнь его оказалась такой же подделкой, и чувства, которые к Маринке на тот момент испытывал. Семь лет обмана.

Что-то занемело сразу в левой стороне груди от этих мыслей — отогнал их от себя.

— Поэтому и говорю: давай без бриллиантов, а то вдруг забудусь, — не уставала веселиться Марина.

— Главное, не продавай. Обручальное кольцо все-таки.

— Ничего не могу обещать. Вдруг я решу сбежать от тебя, и мне срочно понадобятся деньги.

— Мариша, это невозможно. Пойми, не везет тебе в смерти.

— Точно! Били-били — не убили. Зато в любви еще как везет. Свалился, блин, на мою голову.

— Это кто еще на кого свалился. Только начну вести приличный образ жизни, Стэльмах появляется и начинает юбку передо мной задирать.

Марина захохотала. Громкий смех резанул, оглушил, но Сергей не попытался утихомирить любимую. Когда она смеялась, он не просил ее быть тише. Никогда не просил — она должна смеяться.

Его Мариша должна хохотать. Высмеивать их горе, боль, обиды и кощунственно танцевать на надгробной плите кровавого прошлого, которое они похоронили. Вся боль еще не ушла окончательно, но уже перестала иметь над ними всецелую власть и перестала управлять их действиями.

Марина должна смеяться громко, чтобы перекричать призраков прошлого и прекратить сомневаться, что имеет право на счастье. Иначе ее сомнения отнимут счастье у него.

Темный потолок вдруг посветлел. Это внизу у подъезда проехала машина, и свет фар, попав в окно, на миг развеял полумрак, царящий в спальне.

Подождав, пока в комнату снова вернется таинственная темнота, Стэльмах приподнялась на локте и посмотрела Мажарину в лицо.

— Сереж, скажи, а ты любил кого-нибудь после меня?

— Чего? — с насмешкой переспросил он.

— Любил ты кого-нибудь еще? Ну были же у тебя бабы! Были же!

— Не было.

— Врешь.

— Не было.

— Врешь! Скажи! Я просто спрашиваю. Ругаться не буду. Мне интересно.

— Угу, — хмыкнул Мажарин, — сначала тебе просто интересно, а потом мне так же очень просто наступит пиздец.

Его невозмутимость рассмешила Маринку. Так, продолжая смеяться, она уткнулась лицом ему плечо. Смех мягкой вибрацией проник сквозь кожу, внутри стало тепло — Сергей обнял крепче женские плечи.

Не ревновала она. Даже если допустить, что после нее Мажарин менял баб как перчатки, злости этот факт не вызывал. Ей такое довелось пережить, что не до банальной ревности. Они с Мажариным столько испытали и перенесли — их чувства безраздельно больше, чем просто любовь. Их чувства намного крепче, чем любая другая привязанность. Они друг другу ближе и роднее, чем любовники, потому что не только любовью связаны.

Их встреча перевернула жизнь обоих. Страсть поглотила, а нежданная любовь — почти уничтожила, но именно она не дала сломаться окончательно.

Именно она помогла выстоять и сделала сильнее. У Сережи был выбор. Он мог никогда не возвращаться. Но он вернулся. После всего, что случилось, после всех страданий и потрясений он все равно к ней вернулся.

Кто еще на такое отважится? Как вообще можно на такое отважиться?

Только ее Мажарин сможет. Ее Мажарин смог.

— Не любил я никого, — сказал Сергей серьезно.

— Не любил?

— Нет.

— Ты только меня любил, да? — уточнила Маринка и расплылась в довольной улыбке.

Он видел эту улыбку в неглубокой темноте комнаты. Он слышал эту улыбку в хмельном голосе.