Мазохизм смерти и мазохизм жизни

Фрейд говорил о первичной проекции в двух разных контекстах, а именно до и после введения последней теории влечений. Таким образом, согласно тексту из «Метапсихологии», первичное Я (Я – чистое удовольствие…) «вбирает в себя предложенные объекты, поскольку они являются источниками удовольствия, интроецирует их… а с другой стороны, выталкивает из себя все, что внутри него становится поводом к переживанию неудовольствия (см. ниже: механизм проекции)» (Freud, 1968b, p. 38; курсив мой. – Б. Р.). Такая проекция-выталкивание приводит, как мы знаем, к формированию внешнего объекта, чьи характеристики значимы, потому что они могут прояснить те перемены, которые произойдут, начиная с 1920 года: «Внешнее, объект, ненавистное в самом начале были идентичны»(ibid, p. 39; курсив мой. – Б. Р.). В том, что Фрейд описывает таким образом, мы видим, если читать это с точки зрения последней теории влечений, три интересующих нас аспекта: мы находим повреждение, изъян, разрыв, первичное расщепление, разделяющее внутри первичного аутоэротического Я само Я и объект: это разделение, или же расщепление, являет собой благоприятный эффект влечения к смерти, которое, таким образом, разделяя субъект и объект, создает объект, без которого психическая жизнь и даже жизнь вообще была бы невозможна; объект, созданный таким образом, согласно Фрейду, является «ненавистным», и нам известно, что после 1920 года ненависть становится выражением влечения к смерти: есть впечатление, что объект создается через проекцию влечения к смерти или по большей части его разрушительных действий; однако такая первичная проекция является одновременно и отрицанием, и вследствие этого первичным отрицанием, потому что ей присущи все качества отрицания, то есть утверждение «непринадлежания» психического содержания тому психическому аппарату, которому оно принадлежит. Такое «непринадлежание» становится в таком случае настоящим изгнанием, и мы вспоминаем текст «Отрицание», в котором Фрейд определяет связь между первичным выталкиванием и отрицанием, где последнее – следствие первого. Все это подталкивает нас к мысли о том, что первичное выталкивание-проекция-отрицание представляет собой первичную защиту против влечения к смерти и может даже представлять собой связывание последнего посредством объекта, на который оно проецировано. Это все подтверждается в другом тексте периода после 1920 года, в котором при описании влечения к смерти четко показан этот аспект: «У (многоклеточных) живых организмов либидо сталкивается с господствующим влечением к смерти или деструктивным влечением… Задача либидо – обезвредить это разрушительное влечение, и оно решает эту задачу, быстро и в значительной степени отводя его вовне… направляя его на объекты внешнего мира»(Freud, 1973b, p. 291). Этот «отвод вовне» на следующей странице будет назван проекцией. Мы полагаем, что, учитывая, как того требует контекст, разницу между этими двумя текстами, можно сказать: то, что выталкивается-проецируется в «Метапсихологии», как и в «Экономической проблеме мазохизма», в конечном счете является влечением к смерти. «Неудовольствие», о котором идет речь в тексте «Метапсихологии», может быть понято как тревожный сигнал для охраны психического аппарата от влечения к смерти.

Мы тут имеем все составляющие элементы парадокса, а также, вероятно, ответ на вопросы о возможной роли влечения к смерти в прорабатывающей психической работе. Итак, с одной стороны, отрицание в своем примитивном виде первичной проекции имеет функцию защиты-связывания влечения к смерти, но, с другой стороны, оно само является одним из выражений влечения к смерти… Каким образом нечто исходящее из влечения к смерти, «принадлежащее» влечению к смерти, как говорил Фрейд, может функционировать как защита и как способ связывания разрушительных действий влечения к смерти? Влечение к смерти у него – функция связывания? Таким образом, мы возвращаемся к вопросу, который мы ставили в самом начале этого текста.