mc^2 (СИ)

Классы химии оборудованы по высшему стандарту, и каждое занятие – новая лекция и новые опыты. Мистер Фелпс пространно рассказывает о химических реакциях, рассуждая долго и увлеченно. А в конце решает разделить всех на пары по принципу «отличник – бестолочь» для выполнения лабораторной работы на дому. Шерлоку все равно, он греет свою склянку, высчитывая секунды до момента взрыва. И делать он ничего не собирается, а уж тем более с каким-то ботаником, а он точно уверен, что в этом классе этот учитель приравнивает его именно к бестолочи. Вообще-то он знает, сколько нужно секунд для перегрева, но всегда есть внешние факторы среды, влияющие на колебание температуры, и отсчет становится подвижным, это вроде варианта русской рулетки: успеет ли Шерлок отодвинуть склянку от огня до того, как она разлетится, ошпарив ему пальцы.

– Мистер Холмс и Мистер Уотсон, – учитель объявляет последнюю пару именно тогда, когда склянка все-таки трескается. И добавляет, нарушая педагогическую этику:

– Я вам сочувствую, мистер Уотсон.

Шерлок улыбается, и в этой улыбке мистер Фелпс видит что-то безумное. Он не знает достаточно о диссоциальных расстройствах личности, но уверен, что с Холмсом что-то не так. И он не удивится, если однажды именно этот юноша явится в школу с автоматом наперевес. Психоаналитик мистера Фелпса считает, что у него может развиться мания преследования, мистер Фелпс уверен, что его психоаналитик что-то задумал.

Когда Шерлок выходит из аудитории, его поджидает новый компаньон, и просто сбежать – уже не выход из ситуации.

Шерлок смотрит выжидательно и враждебно, он ничего не знает об этом Уотсоне. Ну, кроме того, что его отец военный, что у него есть старший брат и что он мечтает стать медиком, а еще он не курит, не любит пьяные сборища и не руководствуется сиюминутными желаниями. В общем, Шерлок Холмс пока не знает о Джоне Уотсоне почти ничего.

– Делать будем у тебя или у меня? – сразу переходит к делу Уотсон.

– Не у меня точно, а у тебя нам будет мешать твой брат и голосящий попугай, – Шерлок отвечает, внимательно наблюдая, как широко распахиваются от удивления глаза отличника. Удивление. Но это понятная реакция, а вот почему у него расширяются зрачки? Учащается дыхание? Гнев? Раздражение? Не похоже.

– Тогда в школе?

– Завтра, после занятий.

Шерлок уходит – ему нужно подумать. От чего расширяются зрачки и учащается пульс? Страх. Страсть. Гнев. Жажда. А еще ему нужно зайти к инспектору Лестрейду. И забрать у Майкрофта свой мобильный. Или просто купить новый. Еще традиционный обед с родителями и отдельный личный разговор по расписанию с отцом. И встретиться с поставщиком, в последнее время у Шерлока есть сомнения в чистоте его кокаина. И что-нибудь взорвать. И потренироваться в стрельбе с левой руки, желательно, в любимую картину Майка.

***

К Лестрейду он все-таки попал. На следующий день. Когда его с двумя напарниками поймали влезающими в химическую лабораторию на окраине. Он всего лишь хотел проверить, насколько чистый ему доставляют кокаин, а дома не было подходящего оборудования.

Замкнутая коробка без окон с железным столом и парой до предела обшарпанных стульев, где его пытался допросить какой-то молодой и до смешного ревностный служащий, с приходом инспектора сменилась на столик в дурно пахнущем кафетерии при Управлении. Лестрейд сидит над остывшим кофе в бумажном стаканчике и мечтает о сигарете ничуть не меньше, чем сидящий напротив Шерлок.

– Тебе могли бы дать срок за проникновение со взломом.

– Я несовершеннолетний, – Шерлоку скучно и плохо, и он не знает почему, а мозг отказывается функционировать, как положено. Быть может, из-за удара, что пришелся по его затылку. Но это позволило причислить его к потерпевшим. Если парочка тех наркодилеров-неудачников выйдет из тюрьмы, они будут мстить. Но Шерлок всегда мало внимания уделял инстинкту самосохранения.

– Мне надо в школу, – говорит он только для того, чтобы не сидеть в этой бессмысленной и вязкой тишине.

– Я тебя отвезу, – Лестрейд поднялся. – И это не обсуждается.

Шерлок закатывает глаза, демонстративно признавая свое поражение перед чужим упрямством.

У Лестрейда оказалась на удивление приличная машина: без характерных признаков, присущих автомобилям, имевшим несчастье попасть в руки стражей правопорядка. Без запаха испорченных гамбургеров, следов пролитой колы и жареной картошки. Либо инспектор не занимался слежкой и не срывался на работу посреди ночи, либо был каким-то совершенно нетипичным инспектором. Не то чтобы у Шерлока большой опыт в общении с полицией, но Лестрейд вызывает в нем некоторое любопытство.

– Что ты сейчас читаешь?

– Странный вопрос, – Шерлок постукивает кончиками пальцев по приборной доске, наблюдая за дорогой в зеркало заднего вида.

– Так что?

– Канта, Энгельса, Мора, Диккенса, Гомера…

– Все одновременно?!

– Да, на сегодня.

Долгое молчание.

– Зачем ты это делаешь? Ты же умный парень и должен понимать, что это все возраст, не более чем…

– Достаточно! Мне не интересно. И прибавьте скорость – нужно быть в школе до конца последнего урока.