mc^2 (СИ)

Уотсон не уверен, нужно ли ему что-то объяснять и куда его тащат, но адреналин все еще бежит по венам, а Шерлок не отпускает его руку, так что он ничего не имеет против сложившейся ситуации. И еще очень хочет узнать о том, что же собственно только что произошло.

– А ты неплохо дерешься, – информирует Шерлок по пути на автостоянку.

– Отец научил.

Джон думает о том, как именно сформулировать свои вопросы, когда его бесцеремонно усаживают на переднее сидение какой-то супердорогой машины. И у него появляются куда более первостепенные вопросы.

– Твоя? – дожидается кивка. – Вроде бы, у тебя еще не может быть прав…

– А их и нет, – весело ухмыляется Шерлок, вдавливая в пол педаль газа. У Джона на секунду перед глазами вспыхивает солнце, и он не может не улыбнуться в ответ. Потому что так умеет только Шерлок, с его четко очерченными губами и живой мимикой.

И Джону вдруг становится нестерпимо хорошо. Как будущий медик он знает, что это всего лишь эндорфины, вырабатываемые его мозгом в ответ на стресс и боль, но это ничего не меняет.

Только что скучная лабораторная работа стала своего рода приключением. И сейчас он едет в машине рядом с Шерлоком и смотрит, как ветер из открытого окна лохматит тому волосы, а садящееся солнце розоватыми бликами отражается в глазах. И куда они едут, его совершенно не волнует.

***

Шерлок едет на максимальной скорости, доступной в этом районе, он помнит наизусть каждый поворот, светофор, переход и без проблем объезжает пробки. Параллельно он размышляет о случившемся несвоевременном инциденте. Почему их отпустили? И почему они оказались идиотами настолько, чтобы сразу же нарваться на проблемы с законом? Месть? Глупо, да и не за что. Скука? Маловероятно после суток допросов в камере предварительного заключения… Есть что-то еще. Просто мозг не может уловить эту нестыковку. Какая-то деталь. Неправильная деталь. Но что-то мешает ему думать. Это что-то съеживается внутри, мешая свободно дышать, и Шерлок тянется к бардачку за сигаретой. Жестом предлагает Уотсону и совершенно не удивляется отказу. Уотсон. Джон Уотсон. Человек, который его едва знает, только что кинулся на нож, чтобы его защитить. Зачем? Понятно, что он за правду и справедливость, и, вероятно, всегда готов защищать слабых. Но вот так бездумно рисковать собой… Ладно, это всего лишь царапина. Боль. Всего лишь царапина. Кровь. Всего лишь… Заражение. Черт!

Шерлок с тревогой поглядывает на безмятежно улыбающегося Уотсона, предполагая у того срыв компенсаторных реакций в ответ на повреждение.

Когда они подъезжают, солнце уже начинает скрываться за горизонтом. Шерлок останавливается у гаражей и кидает ключи дворецкому. Тот поставит машину на место, и Майкрофт не заметит, что брат опять брал его игрушку. Ладно, он обязательно заметит, но так у него будет возможность сделать вид, что ничего не было. Потому что Шерлок с детства делает так: берет его игрушки, чтобы позлить.

Холмс ведет гостя к себе, мимоходом размышляя о том, на что похожа его комната, и сам удивляется, почему такая мысль вообще пришла ему в голову. Это определенно последствия удара по затылку.

***

Джон оглядывает галереи, коридоры и лестницы, одновременно пытаясь осмотреться и не закапать кровью ковровую дорожку. Шерлок даже не смотрит на него. И это почти обидно. Зачем тогда вообще было тащить его сюда?

Когда они, наконец, подходят к нужной двери, Холмс с гостеприимным, явно спародированным у кого-то кивком пропускает его вперед.

Джон оглядывает огромное помещение, треть которого занимает стол, а треть – кровать. Очень большая кровать, отмечает он про себя, радуясь, что освещение делает его румянец незаметным.

А потом Шерлок начинает его пытать. Ну, точнее, он вроде как пытается помочь, но от этого как-то не особо легче.

Холмс усаживает его на кровать, сам лезет куда-то в ящики стола, достает бинт, вату, антисептик… он тут по ночам в медбрата играет? Шерлок с таким сосредоточенным и бывалым видом вскрывает стерильный бинт – и Джону приходит на ум мысль, что, вполне вероятно, Холмс не в первый раз влипает в неприятности.

– Ты что, в детстве мечтал стать врачом? – спрашивает он, когда молчание начинает нервировать.

– Нет. Но вот ты точно мечтал, – хмурясь, отвечает Шерлок и садится рядом. – Снимай куртку. Отдать ее в чистку? На вид она восстановлению уже не подлежит.

Уотсон небрежно стягивает куртку и левую сторону рубашки.

– Надо выбросить. Будем надеяться, мама о ней не вспомнит, – Джон шипит сквозь зубы, когда Шерлок промывает рану. Тот аккуратен, но, на самом деле, у Джона очень низкий болевой порог. Что странно и несправедливо, с учетом количества тренировок, устраиваемых для него отцом.