Меч и ятаган

При этих словах Аша побледнел. Конечно, Мальта уже не его дом. И разумеется, он с удовольствием убьет любого рыцаря, который встретится на его пути, а мальтийцам – он это точно знал – будет только лучше под защитой просвещенной империи Сулеймана.

Но при этом Аша понимал, что за потрясение ждет этот маленький остров, невиданный доныне водоворот железа и огня. Он думал о том, что этот вихрь захватит и его отца с матерью, и, конечно, Марию, драгоценную сестру Марию. Возможно, Луки и Изольды уже нет на свете, но Мария точно жива. Он всегда носил с собой объявление, полученное год назад и перечитанное тысячу раз. Его передал капитан корсиканской галеры, который в свою очередь получил его от погибшего далматинского корсара. Написано оно было на итальянском языке и сулило вознаграждение в сто серебряных тари за мальчика, взятого в плен годами раньше. Аше доводилось видеть сотни подобных объявлений – выкуп рабов был обычным делом. Эта же записка была сложена, помята, пропитана потом и морской водой; казалось, она уже долго путешествует по свету. И подписана она была Марией Борг.

Аша многое повидал в жизни, но мало что производило на него столь глубокое впечатление, как это объявление. Писала ли она своей рукой? Аша сомневался в этом, ведь женщины на Мальте не обучались письму. В любом случае за написанными словами лежала ее душа, и, читая их, Аша плакал по утраченной жизни ребенка по имени Нико.

Получается, все это время Мария жила надеждой разыскать младшего брата лишь для того, чтобы в конце концов погибнуть от его руки?

За годы, прошедшие после его продвижения по службе, Аше еще не доводилось сталкиваться лицом к лицу со своим происхождением. В его жилах текла мальтийская кровь, но сердце билось под барабан султана, и его это никогда не беспокоило. Возможно, ему и сейчас не придется вставать перед выбором. Ведь он знает, что Аллах выбрал для него путь, на котором предопределен каждый шаг.

Если ему суждено встретить там свою смерть – малеш, мактуб. Он только рад.

И если, иншалла, ему предстоит пройти по улицам Биргу в числе победителей, он тоже будет рад.

Но к сожалению, он знал, что не все так просто. Как он будет чувствовать себя, выполняя приказ обстрелять Биргу и зная, что вместе с рыцарями гибнут простые мальтийцы? Он помнил своих соотечественников людьми невежественными, суеверными и очень бедными, но их лица не были лицами врагов. Это были родные лица предков. Он не мог сознательно стрелять по ним. А что, если он попадет в кого-нибудь из своей семьи? Каково это – когда заносишь меч и слишком поздно понимаешь, что перед тобой твой родной отец? И что будет, если после падения Мальты он обнаружит труп своей сестры, изнасилованной и убитой войсками, позарившимися на ее тело и нехитрое имущество? И это не выдумка и не преувеличение. Такова, и он хорошо это знал, участь простых людей в военное время, и сотворить такое могли и мусульмане, и христиане.

Мария, Мария, да сохранит тебя Господь от всяческих бед! Он отчетливо видел ее лицо перед собой. Конечно, оно не постарело ни на день. Оно было все таким же свежим, чумазым, озорным – лицом тринадцатилетней девчонки, идеально сохранившимся в памяти, как и каждая деталь его дома и берега, где они искали сокровища. Он по-прежнему хранил монету, которую она дала ему в тот день. Монета была блестящая, как новая, только картинка стерлась под беспокойными пальцами.

Мария, Мария, да хранит тебя Господь от… меня?

Он понимал, что бесполезно мучить себя такими мыслями. Лучше укрыться в тихой и надежной гавани своей веры. Его путь выбран Аллахом, и только Аллаху ведом его конец. А ему, Аше, лишь остается пройти этот путь.

Мальта. 9 апреля

Шевалье Бертран Кювье вытер бровь и сделал большой глоток вина, разбавленного водой.

– Одни проклятые камни, и те не на том месте. Не мог Бог просто расположить ровненькие стены там, где надо? Устроить равелин там, где он нам необходим, или выкопать ров?

Вытерев рот, Бертран передал вино с водой Кристиану, а потом наклонился, напряг все мышцы и, выкопав очередную лопату камней с грязью, свалил все это в тачку.

Кристиан был счастлив обрести твердую почву под ногами. После трех караванов даже физический труд казался ему приятной переменой занятий – главное, чтобы на суше, а не в море. Его по-прежнему время от времени настигала морская болезнь, но гораздо тяжелее переживал он долгие периоды скуки, прерываемые короткими кровавыми битвами под предводительством капитана Ромегаса. Этот человек поистине был гением у штурвала. Главный трофей его последнего путешествия – восхитительный галеон, принадлежавший влиятельным представителям Блистательной Порты, – стоял теперь, надежно пришвартованный, в заливе Биргу. Они доставили его целым, с немалым количеством заложников и ценного груза на борту.