Меч и ятаган

Ла Валетт был удивлен, но доволен, когда понял, что первой целью станет форт Сант-Эльмо. Хотя он знал, что этот форт долго не продержится, перемещение турецких войск давало ему время усилить фортификационные сооружения Биргу и Сенглеа, а европейским монархам – больше времени на подготовку помощи. Он принялся срочно укреплять маленький форт. Полковнику Масу, рыцарю из Прованса, выделили двести солдат и более шестидесяти рыцарей, которые добровольно согласились служить в гарнизоне внутри форта. К ним присоединились освобожденные рабы с галер – не мусульмане, а христиане-каторжники, которым пообещали освобождение за старания. Через гавань от форта Сант-Анджело сновали дайсы и барки под защитой пушек ордена, ведущих оборонительный огонь по турецким войскам на Шиберрасе, чтобы принудить их держаться на дальних склонах. Несмотря на это, некоторым турецким стрелкам удалось подобраться ближе, и одна из лодок уже опрокинулась.

Гражданское население и скот изначально укрылись в глубоких оборонительных рвах вокруг форта. А теперь они, прежде всего женщины и дети, набивались в лодки, чтобы вернуться в Биргу, в то время как мужчины остались сражаться, а скот завели внутрь форта.

Шабух и его люди горели желанием поскорее атаковать врага, но ага пока удерживали их. На данном этапе их роль была оборонительной. Сначала предполагалось разрушить артиллерией форт, а потом уже отправлять людей штурмовать стены. При этом важно было проявлять бдительность. Некоторые рыцари уже совершили краткую и кровавую вылазку, но воины Шабуха тут же загнали их обратно. Шабух сомневался, что рыцари снова решатся на такое. Поэтому он просто ждал, когда пройдут артиллерийские обстрелы с обеих сторон.

Рабы-христиане усиленно копали вместе с турецкими инженерами и войсками, в то время как остальные вывозили землю корзинами на строительство укреплений. Мальтийская порода оказалась твердой и прочной, и все же за каких-нибудь пару дней окопы были расширены почти до рва, окружающего форт Сант-Эльмо. Защитники форта не видели приближения противника из-за склона холма. Снайперские позиции высекались в камне и камуфлировались деревьями и кустами. Над головой у Шабуха, почти на самой вершине холма, уже установили самые большие пушки, включая василиск, который был настолько велик, что его пришлось перевозить по частям и собирать на месте.

Через шесть дней после высадки на берег первые пушки были готовы окончательно, в том числе василиск, две большие пищали, десять восьмифунтовых пушек и множество пушек поменьше. Мустафа-паша явился лично проверить траншеи и огневые позиции, уточнить цели, подбодрить артиллеристов и прочувствовать ветер на своем закаленном в боях лице.

– Затыкайте уши! – крикнул он своим воинам.

Те скатали в комочки куски ваты или воспользовались шариками из ила, чтобы сделать затычки. Стоящие ближе всего к василиску закусили деревянные бруски, чтобы не сломались зубы.

Мустафа-паша кивнул.

Громадные пушки открыли огонь. Когда взревел гигантский василиск, по зеркальной глади воды во все стороны гавани пошла рябь. Для обитателей Мекор-Хаким, сидящих в мертвой тишине в милях оттуда, грохот прозвучал жутко и устрашающе. Такого громкого звука они еще никогда не слышали. Позади Кристиана, зашивающего рану в лазарете, упал и разбился пузырек со скипидаром. Все собаки Биргу подняли вой, лошади в общественных конюшнях встали на дыбы, брыкаясь и ломая ограждения.

ИЗ «ИСТОРИЙ СРЕДИЗЕМНОМОРЬЯ»,

рассказанных Дарием по прозвищу Хранитель, придворным историком Принца Мекки и Алеппо, султана Ахмеда

Великий магистр получил сообщение с Сицилии. Доставили его на одной из маленьких юрких лодочек, которым удавалось по ночам проскальзывать мимо морских патрулей Пияле. Несколькими неделями ранее вице-король Сицилии дон Гарсия пообещал прислать помощь до конца мая. Теперь он сетовал на серьезные трудности, с которыми столкнулся, формируя отряды достаточной силы, чтобы противостоять туркам. Он считал, что было бы безумием отправлять подкрепление, поскольку его кораблям ни за что не преодолеть османскую блокаду вокруг острова. Лучше подождать, пока соберется сильное войско, способное обеспечить победу. «Крепитесь, – писал он ла Валетту. – Наберитесь терпения и веры. Уверяю Вас, что делаю все возможное. В моем распоряжении слишком мало кораблей, а потому прошу Вас отправить галеры ордена в Мессину».

Такую просьбу – чтобы он, находясь в осаде, пожертвовал тысячами людей, необходимых для переправки галер, которые все равно попадут в ловушку в Великой гавани, – ла Валетт воспринял с холодной дипломатичностью. Он просто ответил, что не может этого сделать. Написал, что моральный дух силен. «Защитники будут держаться до последнего». Лодка вернулась на Сицилию с целой кипой писем к папе римскому и христианским европейским монархам с просьбой о помощи.

Из тома VII. Великие кампании. Мальта