Меч и ятаган

Командиры Дегерас и Миранда были настолько тяжело ранены, что не могли стоять на ногах. Они приказали принести стулья и сидели, с мечами наготове, защищая пробоину с внутренней стороны стены. Круг защитников сужался, их со всех сторон оттесняли к часовне. Бертран заставил себя подняться – сначала постоял на коленях, потом встал на ноги – и осмотрел боеприпасы. У него осталось всего шесть зажигательных снарядов. Он поджег фитили и запустил их один за другим. Ему не пришлось ни целиться, ни стараться, чтобы закинуть их подальше, – теперь враги, больше не сдерживаемые стеной, были всего в двадцати футах от него. Люди сгорали заживо, прямо по ним бежали следующие, их ятаганы блестели, как огонь. Были среди них и сипахи, и айялары, и янычары, и дервиши. Все они набегали плотными рядами, ломая, круша, крича. Бертрана ранило в плечо. Пуля вошла в броню, чуть не сбив его с ног. Он попытался поднять меч, но рука его не слушалась, и меч упал. Держа в другой руке боевой топор, Бертран ринулся в толпу турок. Он дрался, не чувствуя ни боли, ни страха, как будто все происходило в замедленной действительности, без звука, с легкой пеленой на глазах. Что-то ударило его в ногу, колено подкосилось, и Бертран опустился под тяжестью доспехов, продолжая при этом размахивать топором, кроша и рубя, пока лезвие не завязло в месиве из шелка, железа, плоти и костей. Выпустив из рук топор, Бертран нащупал нож и принялся резать и кромсать. Еще один удар и еще. Вокруг него все закрутилось: янычары, пыль, дым. Бертран Кювье упал, больше уже ничего не чувствуя.

Тургут-реис лежал в полубессознательном состоянии на носилках в палатке в Марсе. Вдруг к нему ворвался посыльный с известием от Мустафа-паши. Наклонившись над старым корсаром, он с расстановкой произнес:

– Форт Сант-Эльмо пал, милостивый господин! День нашей победы близок!

Открыв глаза, Тургут взглянул вверх. Его губы зашевелились в беззвучной молитве. Сделав глубокий вдох, он скончался.

Пияле-паша приказал кораблям войти в гавань Марсамшетт, оказавшуюся наконец под защитой.

Мустафа-паша шел среди руин форта Сант-Эльмо, перешагивая через убитых, наступая на флаги ордена Святого Иоанна, разбросанные перед ним пестрым ковром. А над фортом реяли знамена султана. Многие турки, до сих пор лежащие на животе и оплакивающие скончавшегося Тургута, не могли не ликовать в глубине души, ведь их цель была достигнута.

И все же Мустафу беспокоила эта победа. Остановившись на южной стене, он окинул взглядом Великую гавань, мирные воды которой весело поблескивали в лучах вечернего солнца. Форт Сант-Анджело стоял на мысу, защищая Биргу. Чуть дальше форт Сант-Мишель закрывал город Сенглеа. Каждый из этих фортов был, без сомнения, в десятки раз лучше укреплен, нежели форт Сант-Эльмо, взятие которого стоило туркам восьми тысяч жизней.

– Аллах, – произнес он, – если маленький сын достался нам такой ценой, какую же цену мы заплатим за большого отца?

Мустафа-паша негодовал на защитников форта Сант-Эльмо. Не потому, что они так храбро сражались, – этого он как раз ожидал. Но когда в исходе осады уже не приходилось сомневаться, защитники проигнорировали их освященную веками обязанность покориться. Им бы сохранили жизнь, в лучшем случае освободили бы за выкуп, в худшем – отправили бы рабами на весла. Практически все битвы и осады заканчивались таким образом, независимо от того, какая сторона побеждала. Таковы были законы войны. Удерживая форт, они стали причиной лишних жертв. И теперь, разъяренные сверх всякой меры, люди Мустафы добивали раненых.

Мустафа понимал, насколько важно четко донести свою позицию до ла Валетта и, что еще важнее, до людей, оказавшихся вместе с ним в ловушке за стенами оставшихся обреченных крепостей. Он должен был дать им понять, что его решимость непоколебима как никогда, что до сих пор потери со стороны султана были незначительными. На смену каждому павшему воину пришло четверо новых. Мустафа помнил, что сорока годами ранее на Родосе рыцарей погубила недостаточная поддержка народа. Теперь настало время рассказать каждому мужчине, женщине и ребенку на Мальте, что с ними станет, если они не сдадутся.

Любой командир знал, как донести до людей эту мысль.

Сначала головы офицеров, защищавших форт Сант-Эльмо, выставили надетыми на колья на руинах стен. Под ними прибили доспехи, чтобы было понятно, кто это. Тела других рыцарей стащили в одно место. Кому-то отрубили голову, кому-то вырезали сердце. На коже вырезали кресты. Тела прибили к крестам, грубо сколоченным из обломков мачт и крепежных досок, отнесли к воде и сбросили вниз. Садилось солнце. Течение подхватило погибших воинов и понесло их через Великую гавань в Биргу.