Меч и Крест

– Так вот, недолго музыка играла, недолго мы наслаждались победой. На следующий год, правитель Сарагосы Ахмад аль-Муктадир, кинув кличь среди всех мусульман Испании, объявив, как они говорят «джихад», быстро собрал большое войско, и почти без сопротивления, внезапно напав, покарав нас за нашу беспечность, вновь занял Барбастро. Овладев городом, мусульмане вырезали и казнили всех христиан.

«В отместку за ту бойню, которую вы устроили, захватив Барбастро, уничтожив 50 тысяч мусульман» – мелкнуло в голове Бьёрна.

– После этого, – продолжал Раймунд, – повоевав с язычниками ещё немного, я вернулся домой. А оттуда, отправился в паломничество в Святую Землю.

– Вы были в Святой Земле?

– Да, был. И именно там, поспорив с армянскими богословами, именуемыми себя хачиками (от армян. слова хач – «крест»), о догматах истинной веры, в результате возникшей стычки, я и потерял свой глаз. Досадно… Эти хачики были злы как львы, а я не ожидал нападения. Меня, всего в кровище, вытащил из этой свалки мой верный оруженосец. Вон он сидит. За тебя, Ги.

И граф Сен-Жиль, а вслед за ним и Бьёрн, подняли свои чаши и осушили их за храброго оруженосца.

– Когда я лежал раненный, сельджуки подошли к городу. Ги спас меня, увезя оттуда. А христианским паломникам к Святым местам, теперь, для посещения Гроба Господнего, требуется купить разрешение у мусульманского правителя. И всё зависит от милости его, позволит он или нет, посетить пилигримам святой град Иерусалим. А на дорогах что твориться? Паломников грабят, убивают, а мусульманский правитель Иерусалима, ничего не делает для их защиты.

– Не может быть! – шептал Бьёрн, поражённый этим рассказом, и нечестивым делам, творимым язычниками в Святой земле.

Граф де Сен-Жиль сидел, глядя куда-то в пустоту, а потом громко закричал:

– Иерусалим теперь остриё нашей веры! Именно к нему должны быть направлены все наши помыслы и деяния! К освобождению его от неверных! Там, каждый камень, напоминает о Христе, и о тех библейских пророках, что жили на той земле и оставили там свой след! И у меня, сердце кровью обливается, когда подумаю, что Иерусалимом и всей Святой землёй, владеют нечестивые язычники-мусульмане! Что они, глумятся над Гробом Господним и над нашими святынями!

В таверне, поражённой криками столь знатного сеньора, воцарилось молчание, а потом, вся она, зашлась в оглушительных криках:

– На Иерусалим! – кричали купцы.

– Освободим Гроб Господен! – вторили им ремесленники.

– Веди нас! – подхватили воры и проститутки.

– С нами Крёстная сила! С нами Бог! – кричали все остальные.

Видя такое одобрение со стороны простого народа, граф Раймунд де Сен-Жиль расплылся в улыбке. Дождавшись, когда стихнут крики, он наклонился к Бьёрну.

– Именно об этом я и хочу просить папу римского, если он удостоит меня своим вниманием и соблаговолит принять и выслушать. О всеобщем, всенародном походе, для освобождения Святой земли! Во имя, Господа! Мы соберём огромную армию, все рыцари вооружаться и сядуть на коней, и тогда мы, воодушевлённые Господней волей и единым порывом, освободим от язычников Святую землю! Никакие язычники не устоят перед нами, будь их неисчислимые полчища, так как нас, будет вести рука Господа Бога нашего!

Бьёрн молчал, но глаза его блестали, таким же фанатичным огнём, который горел в глазах и у Сен-Жиля.

– Теперь ты знаешь о помыслах моих. Знаешь, чего я хочу и к чему стремлюсь. А тут… Брат мой, граф Тулузы Гильом, настаивает на том, чтобы я женился. До женитьбы ли мне теперь, когда Святая земля, стонет под ногами язычников?! Но он старший в роду, и я вынужден подчиняться. Он и невесту для меня присмотрел, и настаивает, чтобы я женился именно на ней…

– И кто же она?

– Одна из дочерей герцога Роберта Отвиля, Сибилла.

– Ого! – присвистнул Бьёрн.

Глава десятая

Папа римский Григорий VII думал, и никто не смел нарушить ход его мыслей.

Пьетро Орсини, недавно назначенный кардиналом-священником церкви святого Климента, опустив голову, украдкой, из-подо лба, глядел на маленькую, тучную, коротконогую фигуру Григория VII. «Во как сидит, даже ногами до пола не достаёт. Стульчик ему ставьте, чтоб удобней было. А говорит как? Невнятно, тихо… Надо прислушиваться, чтобы уловить, что он там вещает. О, Господи, грехи наши тяжкие». Орсини быстро перекрестился, на миг примерив папскую тиару, узрев её на своей главе, и тут же прочь отогнал эти мысли.

Беспокойство и тревогу Григория VII, вызвал заключённый союз между Робертом Гвискаром и Ричардом Дренго, о котором его своевременно известили. И что там всё остальное, когда тут, под боком, творится такое.