Меч и Крест

«Судьба», – подумал Бьёрн, и пряча улыбку, склонил свою голову в поклоне, приветствуя повелителя этих земель.

Но и Роберт обратил внимание на огромного здоровяка, уставшего, пропылённого, прокопченного дымами походных костров, но стоявшего твёрдо, с чувством собственного достоинства, лишь слегка опираясь на суковатый посох, который запросто можно превратить в грозное оружие. Уж очень приметным был могучий, одноглазый и одноухий Бьёрн Бриан, и Роберт заревел, соскакивая с седла.

– Б-ь-ё-р-н! Бьёрн, это ты?! Каким ветром тебя снова занесло к нам? Рад видеть тебя живым и здоровым!

Роберт, вовсю тискал, крутил и обнимал Бьёрна, не скрывая охвативший его радости.

– Вот удача, так удача! Ах, Бьёрн, Бьёрн, дружище! Всё такой же, крепкий и могучий! Как же я рад, видеть то тебя! Ты прибыл, как раз вовремя. Ты нужен мне, Бьёрн!

– Но Роберт, послушай…

– Ц-ц-ц, обо всём после. После о делах поговорим, а сначала, тебе надо отдохнуть, поесть, помыться с дороги. Идём, идём со мной. Эй, коня, моему другу барону Бьёрну де Бриану!

Чистый, вымытый, умащенный благовониями и пахнущий духами Бьёрн, в новых, прекрасных одеждах, сидел перед Робертом, и с завидным аппетитом поглощал выставленную на столе пищу, попутно рассказывая о своей поездке в Нормандию, о ссоре с братом, о походе в Англию, о битвах и сражениях произошедших там, о своей жизни в монастыре, о герцоге Вильгельме, об Одо Бриане, и о многом, многом другом.

– Я не узнаю тебя, Бьёрн! Ты вот так вот, просто, отдал брату своё? То, что принадлежит тебе по праву?

Бьёрн насупившись, неопределённо пожал плечами.

– Ну не убивать же мне его, из-за этого…

– Убивают и за меньшее. Ну да ладно, не нам судить деяния Господа и его волю. Всё, что не делается, к лучшему. Я благодарен Господу Богу, за то, что он снова привёл тебя ко мне. За то, что ты сидишь рядом со мной, и скажу тебе Бьёрн честно, не таясь, ты нужен мне. Нужен, как никогда прежде!

– Ты мне уже говорил это. И знаешь мой ответ.

Но Роберт как-будто и не слышал его. Торопливо встав с лавки, он подошёл к двери и открыл её, проверяя, нет ли там кого? Затем обошёл весь большой зал, внимательно вглядываясь в полутёмные углы и за портьеры, никто там не спрятался? Только после этого, удостоверившись что они одни, подошёл к Бьёрну, склонился к его уху, и шёпотом заговорил:

– Ты нужен даже не мне. Ты нужен, моему сыну Боэмунду. Мне надо человек рядом с ним, который заботился бы о нём и оберегал, и которому бы я доверял, и который, безраздельно был бы верен мне и моему старшему сыну.

Бьёрн удивился.

– Мне кажется, твой сын Боэмунд уже вышел из того возраста, когда ему нужен пестун.

– Да, это так. Ему уже почти двадцать лет. Он высок, могуч, храбр и дерзостен. Уже успел показать себя в сражениях, и отличиться в них. И потому то, теперь, я ещё больше боюсь за него. Боюсь, за его жизнь.

– Ты хочешь, чтобы я, оберегал его в битвах?

– Нет! Я боюсь за его жизнь… Я боюсь ЕЁ… Она, не перед чем не остановиться, чтобы уничтожить моего старшего сына…

– Кто она, Роберт?

– ОНА! В битвах Боэмунд и сам позаботиться о себе, Бог силой и воинскими умеяниями его наградил щедро. Но ОНА, не побрезгует прибегнуть к яду, к тайным, наёмным убийцам. Смерть из-за угла, случайная, нелепая смерть на охоте или за пиршественным столом, смерть в постели любовницы… Да мало ли к чему может прибегнуть она, чтобы погубить Боэмунда?

Бьёрн уже догадывался, о ком говорит, словно в горяченном бреду Роберт, но всё же, ещё раз спросил:

– Кто она, Роберт?

– Она… Вот послушай, что она измыслила, и что недавно произошло…

Глава седьмая

Ранней весной 1073 года, по всей Италии, и быстро выйдя за её пределы, разлетелась весть, что могущественный герцог Апулии Роберт Гвискар, заболел. Заболел серьёзно. Это известие, повергло в шок его сторонников, и вызвало необычайную радость среди его врагов.

– Как же так, Роберт? Ведь ты так могуч, и твоё тело, никогда не подавалось никаким недугам!

– Да, да, я не помню, чтобы наш Роберт хоть когда-нибудь болел.

– Ничего, он выкарабкается. Я верю в это! И буду ежедневно молить Господа Бога, о его исцелении!

– Ха, Роберт не молод, ему уже пятьдесят семь, а в таком возрасте, каждая болезнь опасна.

– Будем уповать на милость Господа.

– Надо думать, что делать, если он умрёт.

– Ай-ай-ай, большая смута начнётся с его смертью.

– Да, это так. Я свою семью отправлю в Милан, а всё добро, перевезу в Рим. Битва за власть, будет страшная.

Сишельгаита, которая не отходила от постели больного мужа, объявила:

– Здесь в Мельфи, плохой климат, и мы переезжаем в Бари. Там милость господня исцелит Роберта.

Но вести доходившие из дворца в Бари, просачивающиеся оттуда через слуг, были неутешительны.

– Состояние герцога, ухудшается с каждым днём.

– Он плох, и уже не встаёт с постели.

И вот, в самом конце апреля, весь город переполошила весть:

– Герцог при смерти! Он умирает!

Сишельгаита, выйдя к людям, с осунувшимся, опухшим от слёз лицом, с дрожащими руками (на это все обратили внимание), тихим голосом повелела: