Меч и Крест

– Пусть сюда, в Бари, соберутся все вассалы герцога Роберта, для избрания его приемника.

И заплакав, быстро удалилась.

Со всей Апулии, Калабрии и Сицилии, в Бари потянулись вассалы Роберта. И только самые наблюдательные, заметили, что в цитадели города, полным полно войск, и что все они, лангобарды и греки Сишельгаиты. Оставляя оружие и свою свиту у ворот замка, южно-италийская знать, потянулась к постели умирающего Роберта, желая, кто в последний раз взглянуть на него, шепча молитву, кто позлорадствовать, видя своего врага жалким, больным и умирающим.

Сишельгаита, всех принимала с равным почётом и уважением. Для всех у неё находилось тёплое или ласковое слово, а своих наипреданейших сторонников, она одаривала кивком головы.

Рядом с ней, стоял бледный, худой, тихий и смиренный, двенадцатилетний Рожер, старший сын её и Роберта.

И все обратили внимание, что нет среди присутствующих Боэмунда, которого попросту не пригласили в Бари, и что отсутствует Великий граф Сицилии Рожер. Правда Рожер прислал письмо, в котором выразил свою надежду на скорое исцеление брата, но в конце которого приписал, что в случае самого худшего, готов присягнуть приемнику Роберта, которого изберёт совет. А сам уже подумывал, как-бы так, после смерти Роберта, быстро и без лишней крови, прибрать к рукам все его владения на Сицилии, чтобы самому стать полновластным и единственным владетелем острова.

Когда все собрались, началось шумное избрание приемника Роберта. Кому быть герцогом Апулии? На чью главу возложить корону и передать все его обширные владения, а так же власть над всей Южной Италией?

Сторонники Сишельгаиты, подкупленные и обласканные ею, тут же принялись кричать:

– Рожера! Рожера! Хотим Рожера! – имея в виду сына Роберта.

Лицо Сишельгаиты зарделось румянцем, и пряча удовлетворённую улыбку, она опустила лицо.

Недавно примирившиеся с Робертом его племянники – Роберт де Монтескальозо и Готфрид де Конверсано, переглянулись и подмигнули друг другу. При малолетнем и слабом герцоге, они быстро добьются своего! Их мать, Беатриса Отвиль, сидевшая в кресле, пожала им руки, и получив её одобрение, они добавили свои голоса в поддержку Рожера.

Но не все были согласны с кандидатурой Рожера.

Некоторые посматривали на Вильгельма Отвиля, следующего в роду по старшинству после Гвискара. Вильгельм сидел молча, а рядом с ним, жался его двенадцатилетний сын Ричард, с любопытством оглядывая собравшихся, морщясь от шума, вслушиваясь в слова, вылетавшие из распяленных в криках ртов.

Жались в стороне хмурые сыновья уже умершего Готфрида Отвиля – Роберт ди Лорителло, Вильгельм ди Тиролло, и малолетний Танкред.

У окна, сложив руки на груди, молча стоял сын Дрого Отвиля Ричард ди Моттола. Рядом с ним, ухмыляясь, находился Готфрид де Трани, женатый на дочери Дрого.

Нашлись и те, кто не подумав буркнул, что мол корона Апулии, по праву принадлежит сыну Хэмфри Отвиля – Абеляру.

По знаку Сишельгаиты, дрогнула, пришла в движение, гремя железом, стража, окружившая башню, где собрался совет. Зашевелились, приготовившись к бою, и лучники на стенах цитадели.

И узрев это, как-то вдруг разом, притихли все противники избрания Рожера герцогом Апулии, в паники переглядываясь, и понимая, что они полностью беззащитны перед окружившим их войском, и что они попали в ловушку, расставленную Сишельгаитой.

А учённый грек Никифор, из её ближайшего окружения, сказал:

– Хэмфри Отвиль, упокой Господь его душу, был графом Апулии, а сейчас, идёт речь, об избрании герцога, ГЕРЦОГА, – выделил это Никифор, – Апулии, Калабрии и Сицилии!

И притихшие противники избрания Рожера, ничего на это не возразили.

Опережая события, выдавая желаемое за действительное, чем полностью разоблачил себя, прислал письмо, адресованное Сишельгаите, только что избранный папа Григорий VII. Это письмо Никифор зачитал перед собравшимися:

«Смерть герцога Роберта, дражайшего сына святой церкви Римской, оставила нас в глубокой и неисцелимой печали. Кардиналы и весь римский сенат горюют о его смерти… Но, дабы Ваша светлость знала о нашей доброй воле, о глубокой и чистой любви, которую мы питали к Вашему супругу, мы ныне желаем, чтобы Вы известили Вашего сына, что святая церковь с радостью предоставит ему всё то, что его отец получил от папы, нашего предшественника».

Молодой и набожный герцог Рожер, полностью устраивал Святой Престол. Более, чем его буйный и грозный отец. Но если кто и понял это, то ничего не сказал. Только Ричард ди Моттола прошептал:

– Роберт ещё жив. Он ещё наш герцог! – и побледнев лицом, в гневе сжал кулаки.

А сторонники Рожера и Сишельгаиты, в радости кричали:

– Папа поддерживает нас! Святая Церковь с нами! С нами Божье благословение! С нами Бог!

И все собравшиеся, теперь уже к не скрываемой радости Сишельгаиты, склонив колено, присягнули на верность её сыну Рожеру, целуя меч и крест.

Глава восьмая