Меч и Крест

Анна Комнин, в своей «Алексиаде», открыто и прямо пишет, что мятеж, начавшийся весной 1082 года в Южной Италии, был спровацирован агентами Византии, и щедро снабжён деньгами, данными императором Алексеем Комниным.

Роберт высадился в Отранто, и узнав, что Готфрид де Конверсано осаждает Орию, собрав небольшую армию, поспешил туда.

У Готфрида де Конверсано было значительно больше сил, но его войско, как это бывало уже не раз, лишь только узнав о приближении грозного, непобедимого герцога, попросту разбежалось, а часть рыцарей, принеся извинения, поклявшись в покорности и верности, перешли на сторону Роберта.

Осаждены были Канны мятежного Германа Отвиля.

– Овца полоумная! Снова в темницу захотел?! Всё мало тебе, всё неймётся?! Уж, погоди, дождешься ты у меня! Сгною в подземелье! – выкрикивал Роберт угрозы по отношению к своему племяннику.

А в Трое, всё было как раз наоборот – Рожер, сын Роберта, был осаждён мятежниками в замке города, но к нему на выручку, подоспел некий его, и отца его союзник. (Так об этом неизвестном союзнике, пишет Вильгельм Апулийский, не называя его имени. Могу предположить, что это был кто-то из опекунов Рожера – или Роберт де Лорителло, или граф Жерар).

Освобождённый из осады Рожер, повелел:

– Казнить, в назидание остальным, весь этот мятежный сброд!

Те из мятежников, кто избег распятия на кресте, кого не повесили, кого не закопали живьём в землю, тоже подверглись наказанию. Кому отрубили кисть руки, кому отрезали нос, кому отрубили ногу, кого-то кастрировали, кого-то лишили глаз, ушей или зубов.

Так же жестоко, Рожер покарал и мятежный город Асколи.

Роберт, оставивший осаду Канн на одного из своих сторонников, прибыл в Асколи, и глядя на сотни повешенных, на груды тел казнённых, сдержанно поблагодарил сына за стойкость и мужество:

– Ты все сделал правильно, молодец.

А Сишельгаита, от радости, едва не задушила его в своих объятиях.

– Мальчик мой! Сынок! Как же я рада тебя видеть!

Рожер, которому шёл уже двадцать третий год, смущённо опускал голову, краснея от того, что мать обнимает и целует его, на глазах всего войска.

Роберт сурово прервал эти нежности:

– Рожер, бери своих воинов, и быстрым маршем иди на полуостров Гаргано, осади чёртового Генри (Генри, граф Монте-Сант-Анджело, сын Роберта, графа Лучеры, который в свою очередь, был племянником Райнульфа Дренго), захвати его замок, разрушь до основания! Именно от Генри, повелась вся эта смута! Именно через него, трусливо и подло, действовал император Византии! Именно ему, он слал золото! Уничтожь его Рожер, слышишь, уничтожь!

Роберт немного остыл, переведя дух.

– Только, пощади Аделизу, жену этого изменника. Не забывай, что она дочь моего брата и твоего дяди Рожера.

Сам Великий граф Сицилии Рожер, в это время успешно подавлял восстание в Калабрии, разумно, где надо, проявляя храбрость и жестокость, а где и переходя к посулам и уговорам.

Ансальдо ди Патти, осторожно намекнул Роберту:

– Надо идти к Риму, германцы, могут, вот-вот, захватить город! Надо идти на помощь!

Но Роберт не слушал его. Объединившись с армией своего брата Рожера, он вторгся во владения своего племянника Жордана, опустошая и разоряя его земли, осадил Капую и Аверсу.

– Конечно, мы поможем Риму и папе, покорав изменника, предавшего их, – как-то сказал он Ансальдо ди Патти.

Готфрид Малатерра пишет: «Жордан Капуанский был безупречным рыцарем и имел при себе таких же безупречных мужей, и с обеих сторон, в разных схватках, было совершенно немало рыцарских подвигов».

Всё шло хорошо до тех пор, пока однажды, встревоженный Роберт не подлетел к Рожеру.

– Беда, Рожер! Беда! На Сицилии восстание!

– Что, снова византийцы воду мутят?

– Нет… Восстание поднял твой сын Жордан.

Рожер прикрыл глаза, и едва сдержал, готовый вырваться из груди стон.

Глава третья

– Словно с высот горных, шлёпнулся мордой прямо в грязь! – говорил Жордан своим друзьям. И ему было отчего печалиться и горевать, таить ненависть и злобу. Приближенный и обласканный своим отцом, уже фактически его наследник и приемник, он снова был отодвинут на задний план, когда у Рожера родился законный сын Готфрид.

«Ублюдок! Бастард! Незаконнорожденный! Сын рабыни, не достойный того, чтобы править!» – постоянно звучало у него в мозгу. Он пытался потопить своё горе в вине, не помогало. От выпитого Жордан ещё более мрачнел, порой впадая в бешенство. Он искал забвения от горестных мыслей в объятиях женщин, но они давали успокоение лишь на короткий миг.

И тогда, в отчаянных схватках, бездумно кидаясь в различные авантюры, Жордан искал, почётной и достойной смерти.

Так, в 1081 году, он отбил у сарацин Катанию, захваченную эмиром Сиракуз Бенарветом.

Бентумен, мусульманин, назначенный Рожером наместником Катании, был подкуплен агентами Бенарвета, и как-то ночью, тайно, впустил в город эмира Сиракуз, с большим войском.