Меч и Крест

Жордан, спешно покинувший город, когда в него входили мусульмане, теперь, не прося помощи у отца, занятого подавлением мятежей под Палермо, заручившись лишь помощью Роберта де Сурдеваля и Элиаса Кастроменсиса (у Готфрида Малатерры – Элия Картомский, из сарацин, принявших христианство), решил отбить Катанию.

Бенарвет вывел свои войска из города – 20 тысяч пехоты, а сам, с отрядом кавалерии, встал позади, чуть слева.

У Жордана было всего 160 рыцарей. (как всегда, количество пехоты, авторы хроник не сообщают).

Но тем не менее:

– Бог нам в помощь! – вскричал он, и повёл своё войско на врага.

Трижды они атаковали пехоту, но так и не смогли её сокрушить.

Роберт де Сурдеваль, утирая с лица пот, грязь и кровь, подъехал к Жордану.

– Нам не пробиться! Они стоят насмерть!

Элиас Кастроменсис, меняя уставшего коня на свежего, поглядел на Жордана и Сурдеваля, а затем перевёл взгляд на плотно стоявшие ряды сарацин.

– Да, они готовы скорее погибнуть, чем отступить!

– Я тоже не собираюсь отступать! Я тоже готов погибнуть, но я, не отступлю!

– Жордан надо послать за твоим отцом.

– Рожер, он сможет…

– К чёрту! Вы со мной или нет?

Роберт де Сурдеваль и Элиас Кастроменсис перглянулись, и одновременно кивнули головами.

– Да!

– Тогда, вперёд! Оставим пехоту в покое, обойдём её вон по той лощине, и атакуем конницу Бенарвета! За мной!

Кавалерия Бенарвета, не выдержала удара рыцарей и кинулась отступать. Нормандцы, преследуя их, безжалостно коля и рубя задних, гнали их до городских ворот. А после пехота, дрогнувшая после бегства своего эмира, подверглась беспощадному разгрому.

Вечером, закончив преследование и уничтожение сарацин, нормандцы разбили лагерь у стен города.

Бенарвет не захотел сидеть в осаде в Катании, подвергая свою жизнь опасности, так как в городе ещё оставалось много сторонников и почитателей христиан, и также ночью, тайно, как и явился, покинул её.

Когда в Сиракузах, Бентумен потребовал свою награду, Бенарвет, вытащив меч, убил его.

– Вот тебе твоя награда! Получи, что заслужил! Чтобы ты не предал меня, как предал Рожера Отвиля!

Жордан торжественно вьехал в Катанию, Рожер поблагодарил его, прислав письмо, и на следующий год, отправляясь в Калабрию подавлять мятежи, назначил его своим наместником на Сицилии.

Глава четвёртая

– Ты достоин большего! – на одной из пирушек, шептал в ухо пьяному Жордану, один из его друзей.

– Вся Сицилия может принадлежать тебе! – в другое ухо наговаривал ещё один друг.

– Теперь, когда на Сицилии нет твоего отца, настал для этого самый удачный момент! – говорил, склоняясь к нему третий.

– К дьяволу, малолетнего Готфрида! Ты старший сын Рожера, и по праву должен наследовать ему! – распаляясь, громко кричал четвёртый.

– Да, так повелось от наших предков, которые не знали христианства, не ведали об обряде венчания, и каждый брал себе столько женщин, сколько хотел! – встав из-за стола, держа в руке кубок с вином, сказал пятый.

– Или столько, сколько он мог удовлетворить! – смеясь, выкрикнул шестой.

И друзья Жордана, на эту шутку, оглушительно засмеялись.

Были среди них и потомки знатных сицилийских баронов, и просто сорвиголовы без рода и племени, но всех их объединяло одно – они были молоды и дерзостны, и желали власти, богатства, славы и почестей.

Ранней весной 1083 года, Жордан решил действовать.

Он и его сторонники, обманом захватили замки Святого Марка и Мистретту, но в Тройне, где Рожер держал свою казну, старый Арисгот Поццуольский, не дал себя провести, встретив войско Жордана во всеоружии, приготовив замок к осаде и обороне.

– Эй, Арисгот, отец оставил меня своим наместником на Сицилии, и взял с вас клятву, что вы будете во всём повиноваться мне! Открывай ворота замка, немедленно!

– Иди к дьяволу, Жордан! Пусть Рожер явится, и сам объявит, что он передаёт тебе все свои владения, вот тогда, я и пущу тебя в Тройну!

Жордан, на горячем вороном жеребце, гарцевал под стенами замка, с ненавистью глядя, на стоявшего на стене, Арисгота Поццуольского.

– Раздавлю как козявку!

– Попробуй!

Рожер немедленно вернулся на Сицилию. «Надо действовать быстро, но осторожно, не дав смуте расползтись по острову. Не спугнуть бы Жордана, не дай Бог, он перебежит к сарацинам! Вот Бенарвет то, обрадуется».

Он подозвал Романа, епископа Россано и Беренгара, аббата монастыря в Венозе.

– Отправляйтесь к Жордану, и скажите ему, что я не собираюсь идти на него войной. Передайте ему, что я прощаю его! Это всё его молодость и горячность, а кто из нас в молодости, не совершал ошибок! Скажите ему, что я являю ему свою милость и прощаю его! Клянусь в этом на Евангелии и целую в том крест!

Жордан поверил отцу, и прибыл к нему в Мессину, которую Рожер справедливо считая ключом к Сицилии, спешно укреплял на случай войны с сыном.

– Жордан, мальчик мой! Рад тебя видеть! Забудем прошлое, забудем что было, и прошу, проходи, мы устроим весёлый пир, по случаю примирения!

Жордан всё же с тревогой и опаской вошёл в отцовский дворец.