Меч и Крест

Его армия, нахапавшись в Риме добра и сокровищ, расползалась. Солдаты не слушались своих капитанов. Простые воины, плевали в сторону рыцарей. Кто-то уходил, нагруженный сверх всякой меры награбленным, кто-то приходил, чтобы поживиться тем, что осталось. Они больше не хотели воевать, а только жгли костры, пили, ели и грабили.

– Хватит! – сказал Генрих. – Довольно!

21 марта, он собрал всех своих сторонников, светских и духовных, в базилике святого Петра. После недолгого совещания, это собрание, единогласно объявило Григория VII низложенным и признало папой римским Климента III. А через десять дней, 31 марта, как раз в Светлое Христовое Воскресение, Генрих IV и его супруга Берта, были коронованы Климентом III имперской короной.

– Да здравствует и побеждает Генрих Август, Богом венчанный великий и миротворящий римский император! – торжественно объявил Климент III, по окончании обряда.

Не успели окончиться многодневные празднества по случаю коронации, как Генрих был взбудоражен вестью:

– Герцог Апулии идёт на Рим! И силы его, огромны!

Армия Роберта, действительно была велика. Он никогда ещё не вёл за собой, столь большое войско. 6 тысяч конницы, и 30 тысяч пехоты, подсчитал Вильгельм Апулийский.

Генрих не стал дожидаться герцога Апулии, да и такой большой армии, чтобы достойно встретить его, у него не было. И он, взяв с собою только вернейших рыцарей, повелев остальным храбро защищаться, бежал в Германию.

Роберт не торопился, и только 21 мая 1084 года, разбил лагерь у стен Рима.

Рожер, оставив нормандцев на Сицилии, привёл с собою много сарацин, и Роберт, смотрел на них, на недавних врагов, которых он неоднократно бил, на их отряды конницы, пехоты, лучников.

– Ты доверяешь им? Наши-то нормандцы, лучше!

Рожер, решил открыться перед братом, и высказать давно продуманное.

– Смотри, как формируется наше войско – мы отдаём приказ своим вассалам, и они обязаны, по первому нашему требованию явиться и выполнять наши приказы. Так?

– Ну да.

– А если вассал не явится? А если какой-нибудь могущественный, спесивый барон, откажется, бросит тебе вызов, поднимет восстание, что тогда?

– Раздавить, как вошь!

– Давим, а они всё равно бунтуют. А вот сарацины, полностю зависят он меня и верны мне. Почему, спросишь ты? Да потому, что я не запрещаю им, молиться их Аллаху, не разрушаю мечети, не лезу в их обычаи, навязывая свои. И они ценят это! Не будь меня, какой-нибудь религиозный фанатик, ну, вон, навроде твоего Маркуса Бриана, начнёт их насильно крестить, вторгаться в их жизнь, разрушать их традиции, запретит им веровать… Их попросту, кто не покориться, уничтожат! И понимая это, сарацины тянутся ко мне. Я же, уразумев, что сарацины зависят от меня, стал наделять их землёй, давать им в жёны наших женщин. За свой счёт, я даже содержу при себе, небольшое войско, состоящее только из сарацин, которое могу различно использовать – послать в атаку на Рим, подавить мятеж непокорного вассала. Даже если папа римский, отлучит меня от церкви, если мне откажутся подчиняться мои вассалы из религиозных принципов, у меня всегда есть мои сарацины, которых я могу послать, куда и на кого угодно!

А Роберт почувствовал тревогу. Теперь у Рожера есть армия, подвластная только ему, на которую он, герцог Апулии, Калабрии и Сицилии, не сможет никак воздействовать. Ни через родственные узы среди нормандцев, ни через вассальную клятву.

«Разве что, уничтожить!».

Глава восьмая

Они стояли у Латеранского дворца.

– Как ты собираешься действовать? – спросил Рожер.

Надо было решить, как переправиться на правый берег Тибра, как разбить войска, всё ещё осаждавшие замок Святого Ангела, надеющиеся захватить, хранящиеся в нём несметные богатства.

– Как всегда стремительно! – ответил Роберт.

24 мая, нормандцы пошли вперёд.

Несмотря на деморализующее разложение, бегство Генриха IV, отсутствие общего руководства, противник оказал ожесточённое сопротивление.

Весь квартал Марсового поля, на левом берегу Тибра, напротив замка Святого Ангела, был залит кровью и завален трупами.

Нормандцы прорвались, и под мерным топотом тысяч ног, задрожал старый Мульвиев мост, в северной оконечности Марсового поля.

От Бычьего форума, через мост Эмилия, атаковал ещё один отряд.

Рожер повёл своих сарацин через еврейский квартал, к мосту Фабриция. И самый древнейший из мостов Рима, едва не обрушился, от разгоревшейся на нём битвы.

Роберт, стоя на валу стены Аврелиана, у Фламиниевых ворот, внимательно следил за ходом боя, посылая подкрепления туда, где было особенно трудно.

– Жордан!

Князь Капуи Жордан, приблизился к герцогу.

– Немедля атакуй Адрианов мост!

Он вёл непосредственно к замку Святого Ангела, и германцы, а также многочисленные отряды наёмников, переправившиеся на левый берег Тибра, хорошо укрепили подходы к нему.

Преодолевая баррикады и завалы, штурмуя каждый дом, нормандцы из Капуи, пробивались к мосту Адриана.

Он послал отряды своих племянников, сыновей Готфрида Отвиля, Роберта де Лорителло и Вильгельма ди Тиролло, на помощь Рожеру.