Меч и Крест

Солнце перевалило за полдень, в городе начались пожары, а ожесточённая битва, и не думала затихать. Григорий VII, поднявшись на стену замка Святого Ангела, с беспокойством и тревогой следил за ней.

Сарацины Рожера, отряды Роберта ди Лорителло и Вельгельма ди Тиролло, пробились через мост Фабриция, в кровопролитном штурме захватили холм Яникул (назван в честь бога Януса) и начали атаку Ватиканского холма (назв. холма происходит от оракула лат. Vaticinium, бывшего здесь в древности).

Сумели пробиться через Мульвиев мост и отряды Ричарда ди Мотоллы, охватыая войска врага с севера.

Настал нужный момент, Роберт почувствовал его, и вскочил в седло.

– Гвискар!

– Гвискар!

– Гвискар!

Криками, полными радости и восторга, встречали его воины.

– Веди нас!

– К победе!

– Смерть врагу!

– Смерть!

Ведомые им полторытысячи рыцарей, опрокинули и смяли врага, пробившись к замку Святого Ангела.

И пока его войска преследовали противника, Роберт протянул свою руку, хоть и покрытую кровью, папе римскому Григорию VII, лично вызволяя его из осады.

– Хвала небесам, Вы спасены, Ваше Святейшейство! Живы и невредимы! Не иначе, сам Господь, спас и уберёг Вас! – сделав пафосно-серьёзное лицо, торжественно произнёс Роберт Григорию VII.

Папа мог бы припомнить Роберту, что тот шёл освобождать его, целых два года. Два года, он просидел в осаде, сначала в Риме, потом в замке Святого Ангела. Мог бы вспомнить и свои призывы, обращённые к нему, ещё три года назад, весной 1081 года, когда Генрих IV, только перевалив через Альпы, вторгся в Италию. Напомнить Роберту о его словах, сказанных им, в ответ на просьбу, помочь, в борьбе против короля Германии. Григорий VII, мог бы вспомнить многое, и он не собирался прощать этого, но сейчас, он благостно улыбаясь, протянул Роберту для поцелуя свою левую руку, правой, осеняя его крестным знамением, благодарил за спасение, вдохновляя на новые подвиги.

А Роберт вспоминал, далёкий 1053 год, когда они, нормандцы, в битве при Чивитате, отстаивали перед римской церковью, своё право оставаться в Италии. И вот теперь триумф! Он, герцог Апулии, Калабрии и Сицилии Роберт Отвиль, достиг вершины своего величия, славы и власти! Перед ним, бежали императоры Запада и Востока! Он освободил, наместника Бога на земле, папу римского! Казалось, весь мир, пал перед ним ниц!

Глава девятая

Соблазн был очень велик! Огромен! Колоссален!

Искушение, дьявольским огнём, жгло взор и нутро!

Ну разве можно было, устоять перед ним?!

Рим, хоть и запущенный, сейчас являясь лишь бледной тенью прежней, величественной и могущественной столицы империи, всё же оставался, одним из богатейших и густонаселённых городов в Европе.

И неудивительно, что воины Гвискара, видя всё его великолепие, древние здания и сооружение, богатые, ломящиеся от даров прихожан соборы и церкви, роскошь дворцов патрицианской знати, золото, серебро и драгоценные камни, которыми блистали многие жители Рима, не смогли удержаться от искушения и соблазна.

Только что, рискуя своими жизнями, они пережили ужасную, кровопролитную битву. И сейчас, опьянённые победой, тем, что выжили и остались целы, они, видя всю роскошь и богатство окружавшую их, принялись грабить город.

Стон и смятение жителей Рима, их крики о мольбе и помощи, взлетели до небес, когда воины Гвискара, врывались в их дома, убивая, грабя, насилуя.

Разорялись церкви, храмы и соборы Рима. Священники, вздумавшие оказать сопротивление, безжалостно убивались.

Воины, отягощённые добычей, с окровавленным оружием в руках, оскалясь в страшной улыбке, с безумными глазами, бродили по узким улочкам Рима, высматривая, что бы ещё взять себе.

Низвергались на землю древние статуи, горели старинные дома, где жители, отчаянно сражаясь, вздумали обороняться.

Повсюду валялись трупы. Плач, крики, шумы битв, заполнили город.

Горела церковь Святого Климента. На холме Целий, штурмом был взят монастырь Четырёх увенчанных мучеников (в совр. Риме, монастырь Санти-Куаттро-Коронати). Была разграблена и уничтожена церковь Святых Иоанна и Павла (в совр. Риме, церковь Санти-Джованни-э-Паоло).

Жителей Рима, захваченных в рабство, под плач и стоны гнали из города, на большое поле, где разбили свои загоны и палатки работорговцы из Калабрии, Неаполя, Сицилии.

Прочь из города, в окружении воинов, тянулись телеги с награбленным добром.

Те римляне, которые уцелели, в панике и страхе бежали к мостам через Тибр, в надежде укрыться на правом берегу реки, или же, за стенами неприступного замка Святого Ангела.

К началу третьего дня грабежа, всё левобережье Тибра, весь Рим, особенно кварталы на Авентинском, Палатинском, Целийском и Капитолийском холмах, практически обезлюдели, были разорены и горели.

Это было страшнейшее и ужаснейшее разорение Вечного города, после его грабежа готами и вандалами в V веке.