Меч и ручка

Кольцо загорелось на ее руке, обожгло так больно, что Морган отшатнулась и ударилась о стену. Она опустилась и села, не в силах сделать что-либо еще. Вульф тоже пошатывался и теперь цеплялся за столбик кровати, чтобы не упасть. Его глаза широко и изумленно распахнулись. Морган не могла припомнить, чтобы когда-либо видела его таким потрясенным.

– Морган, остановись!

Она все еще тянулась к его яркой энергии, даже на расстоянии. Пыталась ее поглотить. И лишь кольцо не давало ей нанести еще большего вреда.

Пусть ей и казалось, что она падает в самую глубокую яму в мире, Морган заставила себя остановиться и прислониться спиной к стене, а потом разрыдалась. Она оплакивала грех, который только что совершила или пыталась совершить, потому что теперь, когда она пришла в себя, то осознала, что это являлось самым страшным проступком из всех, которые она могла совершить. Как и предупреждало ее кольцо.

Глен, лежавшая на кровати рядом с ней, издала тихий стон, открыла глаза и прошептала:

– Что случилось?

В первое мгновение никто не двигался, а затем Морган, пошатываясь, поднялась на ноги. Она посмотрела на кольцо, которое носила. Видно было, что свечение в нем потускнело, а пятно крови потемнело. Кольцу нужна была подзарядка. Энергии нужно было больше, чем Морган могла дать.

«Успокойся, – прошептало кольцо. – Дыши. Сила течет вокруг тебя. Сила придет. Не требуй ее».

– Я должна идти, – сказала она Вульфу. Морган чувствовала себя нездоровой и ослабшей и не хотела оставаться здесь. В Вульфе что-то было, что-то мерцающее внутри его, что пробуждало в Морган голод, который ей не нравился. Он был сыном двух могущественных скрывателей, и хотя сам он не унаследовал сил, в нем заключалась потенциальная энергия, которую Морган почти что ощущала на вкус. Это вызвало у нее жажду. – Сегодня я должна помочь Томасу. Я не могу продолжать работать здесь, профессор. Больше не просите.

– Если бы я не обратился к тебе за помощью, она бы умерла, – сказал он. – Но ты права. Тебе лучше уйти, – согласился он. – Морган. Спасибо.

Она подошла к кровати Глен и сжала руку подруги. Цвет лица Глен улучшился, и даже тень силы промелькнула в том движении, которым Глен сжала ее пальцы.

– Спасибо, – сказала Глен. – Очевидно, произошло что-то драматичное.

– Немного, – ответила Морган. – Теперь с тобой все будет хорошо. Только не…

– Не вставай на пути у еще одной пули? Постараюсь. – Взгляд Глен сфокусировался, и она пристально посмотрела на Морган, изучая ее выражение лица. – Ты выглядишь так же ужасно, как Джесс, знаешь ли. Ищешь смерти, когда та не идет за тобой.

– Смерть всегда приходит за мной. В этом смысле я популярна. – Собственная улыбка показалась Морган фальшивой, но в то же время она помогала. – Береги себя, Глен.

– И ты себя, Морган.

Глен уже засыпала, когда Морган сбежала из комнаты, стремясь уйти подальше от слишком яркой энергии профессора Вульфа, и направилась в атриум дома. Через центральную дверь можно было попасть в сад, и Морган пошла туда. Водопады тут неслись в искусно спроектированный прудик, а гладкие мерцающие рыбки скользили под поверхностью воды. Морган села на край пруда и закрыла глаза. Комната вокруг нее светилась своими линиями и поверхностями; рыбки являлись отдельными движущимися огоньками. Квинтэссенция окружала Морган со всех сторон, как и обещало кольцо. Морган распахнула сознание и стала ждать, когда сила начнет течь к ней. «Не тяни, – прошептало кольцо. – Позволь природе сбалансировать себя».

«Это занимает слишком много времени, – возразила Морган. Казалось, что кольцо совершенно не придает значения времени. – Я должна спешить! Меня ждут».

«Ты уникальна. Но не одинока. А требования – это еще не потребности. Я ступила в это кольцо испуганной душой, пытающейся избежать своей смерти, только для того, как оказалось, чтобы обнаружить, что смерть – это едва ли начало всего. Мы гораздо больше, чем просто плоть, Морган. Позволь себе почувствовать это».

– Я веду философские споры с кольцом, – сказала Морган вслух и, к собственному удивлению, рассмеялась.

Ее пальцы были в воде и покачивались, как бледные водоросли, и одна рыбка их нежно пощипывала, а затем уплыла, когда Морган пошевелилась. В саду царил покой. Может быть, мир царил бы повсюду, если бы Морган не спешила и смотрела вокруг.

В дверях послышались шаги.

Это был Джесс.

Увидев его, Морган вскочила на ноги, потому что на мгновение испугалась, что перед ней призрак. Призрак его собственного брата. Джесс выглядел очень бледным и каким-то изменившимся. Морган даже отсюда чувствовала нанесенный ущерб. «Нет. Нет, не Джесс…»

– Морган, – сказал он и направился к ней.

Чем ближе он подходил, тем сильнее она чувствовала болезнь, которая глубоко в нем укоренилась. Он был кровоточащей квинтэссенцией; Морган видела, как та, словно облако, уплывает из него.