Меч и ручка

Дарио завершил свой наряд непримечательным коротким кинжалом александрийского образца, но не стал брать меч; в этот момент стало грустно при мысли о фамильном клинке, который был поврежден. На деле Дарио не жалел о произошедшем, ведь он спас Джессу жизнь. Но все же. Потеря. Если Дарио переживет грядущие события, то ему придется позаботиться о ремонте меча.

Уже будучи в двух шагах от зеркала, Дарио вдруг вспомнил, что ему нужно сменить Кодекс. Он купил новый и зарегистрировал его на имя вымышленного человека Бернадо Алламанте, иммигранта из Гранады. Дарио использовал этот Кодекс только для совершенно невинных запросов по поиску книг и безобидных сообщений. Так сказать, с чистого листа. И листа, который не выдаст действия Дарио, если вдруг солдаты решат открыть за ним слежку.

Дарио с сожалением отложил свой модный, украшенный драгоценными камнями Кодекс. Он с этим Кодексом вырос, тот был ему дорог… но не так дорог, как собственная жизнь. Если повезет, Дарио сможет вернуться за своими вещами. Если маяк уцелеет.

Сколько же неопределенностей.

Дарио нацепил простенькую испанскую шляпу из кожи, чтобы скрыть лицо и уберечь себя от посторонних глаз, и кивнул своему отражению в зеркале. Больше он не выглядел как аристократ, однако работа ему предстояла очень даже аристократическая. Кровавая, жуткая, жестокая работа, которая может стоить чужих жизней. Однако для этого ведь люди и придумали королевские семьи; кто-то должен выполнять грязную работу. И было бы трусостью избегать своих обязанностей.

Глубоко в душе Дарио знал, что ему хочется просто взять и от всего сбежать. Прихватить с собой Халилу и увезти ее, чтобы жить тихой, тайной жизнью где-нибудь на далекой, миролюбивой ферме, выращивая какие-нибудь овощи. Дарио понятия не имел, как на самом деле устроены фермы, но в этот самый момент идея казалась ему чудесной. А еще очень правдоподобной: Халила рядом с ним у теплого камина, а вокруг них детишки.

Нормальная жизнь.

«У тебя с этой прекрасной девушкой никогда не будет нормальной жизни, – сказал Дарио себе и нахлобучил шляпу набок. – Она ни за что не согласилась бы на такой безумный план. Ты должен признать, что твоя судьба здесь. И научиться любить ее».

Вторая часть задуманного будет намного сложнее первой, но Дарио происходил из такого рода людей, которые всегда выполняли свой долг… приятный или не очень. Он вздохнул, пожал плечами и проверил свой старый Кодекс, когда тот задрожал, оповещая о новом письме. «Наконец-то».

Его кузен Альваро написал в ответ: «Конечно, я прекрасно понимаю, что ты в первую очередь верен Великой библиотеке; Испания не может требовать ничего другого». Однако шифр говорил: «Склад Иберия, в седьмом доке. Отправляйтесь прямо сейчас».

Дарио сделал глубокий вдох и направился к выходу. Он почти дошел до двери, когда понял, что забыл кое-что – то, что сейчас являлось краеугольным камнем для его жизни, так что казалось частью его тела.

Он открыл ящик стола, снял свой золотой браслет профессора и осторожно положил внутрь. Позволил себе ощутить нехватку браслета на руке и задуматься обо всем том, что это означает.

«Ты все еще можешь передумать, – прошептал ему внутренний голос. – Ты не обязан этого делать. Надень браслет обратно. Забудь об этом идиотизме».

Нельзя.

Дарио закрыл и запер ящик, спрятал ключ в свой старый Кодекс и повернулся ко всему в своей жизни спиной.

Сейчас охрана на маяке была усиленной, однако ей было приказано останавливать и обыскивать любого входящего; Дарио уже подвергся унижению на пути сюда. Но когда он вышел, библиотечные солдаты и механические стражи его проигнорировали. Дарио не представлял угрозы, если уходил. Это было хорошо. Но это также означало, что вернуться домой без профессорского браслета, который гарантировал ему проход, было практически невозможно.

Казалось, будто книга закрывается навсегда.

Дарио обошел длинный, плавный изгиб гавани. Все пожары вокруг уже были потушены, хотя из одного или двух отдаленных мест еще поднимался дым. Солнце светило, море ярко переливалось. На горизонте все еще собирались тучи, но гроза должна была разразиться только через несколько часов. Наверное. День выдался неестественно жарким, и воздух тяжелел в легких. Какой бы ни была Александрия чистой, у доков всегда пахло тухлой рыбой, и прогулка оказалась не из приятных… но зато одинокой. Мало кто осмелился выйти на улицы после недавней бомбардировки, а солдат в форме вокруг было и того меньше. Все профессора остались на работе, подумал Дарио; простой народ прячется по домам. Из-за этого Дарио почувствовал себя беззащитным и встревоженным, а рука, на которой должен был быть золотой браслет, как будто бы чесалась.