Меч истины (СИ)

Валерий вызывал на поединок каждого учителя, которого приводил Публий. Выставлял посмешищем, а Проксимо с готовностью гнал их прочь. Со мной вышло иначе, меня Проксимо признал. И Валерий заторопился. Моя смерть должна была окончательно расчистить ему дорогу. Доведённый до отчаянья Проксимо вызывает Публия и убивает его. И умирает сам. Неужели Цинна знает о проклятии Мечей? Или расчет был на то, что он добьётся наказания победителя судебным путём? Но для этого я должен был умереть.

А что с этим делать теперь? То, что я сделаю, когда настанет утро…

Проксимо спал мало и плохо. Под глазами у него залегли круги, и хромал он больше обычного. По моей просьбе он созвал всех на выгон. И там я по пунктам объяснил Валерию, почему обвиняю его в убийстве Сильвия Доната и раба по кличке Анус. Объяснял подробно. В моей руке был новый меч моего ученика.

Кажется, вначале он испугался. А ведь я ещё далеко не оправился от Анусова зелья, и оправлюсь ли – одни Боги ведают. Ощутимо тошнило, но я знал, что у меня хватит сил его убить. Он тоже так думал.

Это был самый короткий поединок в моей жизни. Он занёс меч, я парировал… и мой клинок полетел нам под ноги, обломившись у рукояти. Смятение на лице Валерия сменилось торжеством, он отступил на шаг и, не спеша, погрузил свой меч мне в живот. Я много раз ощущал боль тех, кого убивал. На этот раз рана досталась мне, и она казалась намного страшнее оттого, что я был побеждён. Мне предстояло умереть, потому что мой Бог так решил…

А Валерий останется жить?

Я сумел дотянуться, всё глубже насаживая себя на меч – и вбил в эту торжествующую ухмылку обломок и острые рога крестовины …

*

Возращение было мучительным и долгим. Я мычал, не в силах уклониться, когда меня пытались перевязать, потом снова тонул в темноте, пытаясь отыскать свет и знакомые лица. Знакомые лица появлялись на мгновение только для того, чтобы причинить мне новую боль. Я не мог ускользнуть от них, от их рук, бередящих рану – и вновь погружался в темноту, где их не было. Иногда среди других лиц мне чудились опалённые отчаяньем глаза Аяны. Ради этих глаз я возвращался снова…

А потом настал день, когда я проснулся и понял, что живу. Солнце ярко светило в большое окно, пробиваясь сквозь молодые листья дубов, пахло дождём и сиренью. Моя жена сидела подле меня на ложе и гладила гребнем волосы. Увидав, что я очнулся, молча улыбнулась и принялась расчёсывать меня. Это было похоже на сон, но боль не возвращалась, и бред покинул меня. За окном пели птицы. Этого не могло быть. И меня не должно было быть.

Я хрипло выдавил главное, что ей непременно надо знать:

- Бог не простил меня – меч снова сломался.

Только Аяна могла произнести почти нежно такие слова:

- Ты дурень, Визарий, раз веришь в это! Просто этот, как его - Жопа - не закалил меч. Кому бы ни предназначалось это оружие, оно было обречено с самого начала.

Она слишком много знала обо всём. Реальность не желала возвращаться ко мне.

- Где мы?

- Всё там же – на вилле Доната, - в поле зрения появился Проксимо.

- А… откуда она?

Мой ученик улыбнулся:

- Публий сам ездил за ней. Я очень боялся, что он не успеет. Сидел у твоей постели и молил всех богов, каких помню. Но ты выкарабкался – до сих пор не знаю, как.

- Ещё одно чудо!

Я ни разу не видел Публия улыбающимся так непринуждённо.

- После того как ты ожил на глазах у всех, произошло ещё одно потрясающее явление. Оказалось, что клинок, пройдя твой живот почти насквозь, не задел ничего жизненно важного.

Да, это было чудом. Но мой Бог мог постараться, раз уж он принял такое решение.

- Я не помню, что оживал.

Проксимо, избавившись от тяжких подозрений, стал похож на нормального двадцатилетнего юнца, и на лице его было нормальное выражение восторга:

- Публий сказал, что ты не можешь умереть, потому что ты – Меч Истины. Думаю, ты, в самом деле, не такой, как другие. У меня бы не получилось, ты прав!

Я с трудом повернул голову, чтобы найти глаза Публия:

- Ты знал, кто я такой?

- С самого начал. Авл Требий сказал, что если кто-то может найти убийцу брата и распутать наши отношения с племянником, то это будет только Визарий. Я поехал заказать письмо и посмотреть на тебя. Требий никогда не ошибается в людях, должен сказать!

Значит, Мейрхион всё же отомстил – остроумно и дерзко, на свой манер. Визарий – Клинок Господа, так он говорил? Поржавевший, зазубренный и жалкий.

- Почему это всегда происходит со мной?

Наверное, я произнёс это вслух, ибо откликнулась моя жена:

- Потому что ты всё берёшь на себя. Но знаешь, Марк, десница твоего Бога всё ещё на тебе!

Да? И должен ли я благодарить его за это?

========== ДУБЛЁНАЯ КОЖА ==========

*Эта часть написана в соавторстве с Ю.Шелковиной

В серой дымке на берегу

Оплывает свеча костра.

Чью-то тайну здесь берегут

Ветер-брат и Луна-сестра.

Монотонный плеск чёрных волн

Отпевает чью-то беду.

Не встревожит берега чёлн.

Паруса стороной пройдут.

Там в распадке меж бурых скал

Мёртвый витязь лежит в траве.

Если кто-то его искал -

Не нашёл в ночной синеве.

И в порыве, оледенев,

Пальцы сжали черен меча.

Лишь луна глядит, онемев,

Изливая наземь печаль.