Меч Республики

Неожиданно в памяти всплыли пророческие слова: «Помяни моё слово: тяжело тебе из-за этого поражения придётся». Откуда они? И тут Гринг вспомнил. Вспомнил того бесстрашного наглого капитана, который осмелился бросить вызов флоту Совета Литании. Мечника. И его валькирию тоже вспомнил. До того как-то не доводилось видеть мило беседующих космодесантниц из числа республиканок, да и вообще без брони он видел их от силы раза три. В виде трупов. И их изящные спортивные фигурки, неизменно окружённые ореолом волос, пусть и спутанных, уже тогда вызывали в нём болезненное чувство потери. В нём, привыкшем к смертям и потерям! Валькирии были всего лишь девчонками — девчонками, мать его! Не монстрами, не «белой плесенью», как кричала пропаганда, а сопливыми молодыми девчонками, с пламенем в сердце идущими на смерть. Никогда не сдающимися в плен, дерущимися с фанатичной стойкостью одержимых, дерущимися… выходит, дерущимися за правое дело. Каковым они его считали. И не только они. Критыч, Сержант… кто ещё там? Они ведь не стали бы продаваться за деньги, как не стали бы эти дурёхи умирать за электронные импульсы виртуальных денег.

Он тоже труп. Его больше не существует для Литании. Здесь не существует, в этом космофлоте. Все его прошлые заслуги позволили лишь сохранить жизнь, отринули от него призрак смерти, висевший над ним с самого того злополучного дня, когда пришлось столкнуться один на один с Высшей валькирией и её мечником. Его не простили. Хотя виноваты в десанте были сами летуны. Они позволили врагу высадиться, а не майор Гринг. Если вдуматься, то против Высшей у него не было шансов, даже не будь там мечника, своей чудовищной, нечеловеческой силой играючи сжигающего броню и людей в ней. Почему его сделали крайним? Мужчина знал ответ: за ним были только боевые заслуги, тогда как за летунами… за летунами был блат в высших эшелонах командования флотом. Кого-то же нужно было сделать крайним? И даже теперь, когда флот остро нуждался в реальных профессионалах, блатные правили бал в космосе. В военное время выбрасывать из флота профессионалов! Нет, что-то не так с Литанией. Прав был тот капитан-мечник. Тысячу раз прав, да и Сержант дело говорил. Здесь давно пора что-то менять. Как его напутствовал капитан Познань? «Лучше надолго присоединение к моим орлам не откладывай». Воистину, дольше ждать нельзя. Нужно найти Сержанта. Он ещё послужит Литании. Его рано списали, рано выбросили на свалку. Вон, Критыч тоже последний год на свалке промаялся — на реальной свалке, а не фигуральной. Но настоящая свалка… она здесь, в высшем эшелоне космофлота. Вонючая и радиоактивная, насквозь прогнившая и уже не способная ни на что. Свалка жизни.

В свете собственных мыслей поведение Республики уже не казалось майору таким уж вопиющим. Как он знал наверняка, Республика провозгласила себя основой Космической Экспансии. И ведь реально вела эту самую Экспансию! В то время как прочие… расширяли свою внутреннюю свалку жизни, отравляли планеты и потихоньку вырабатывали ресурсы доступных человеку миров. Поэтому эти валькирии… эти соплюшки… брали на себя миссию объединения разрозненного человечества. Глядя же на мечниц, на их совершенно нечеловеческие, непредставимые возможности, вспоминая тактическую игру с Высшей валькирией, Гринг понимал, что Республика куда ближе к цели Экспансии, чем говорили в контрразведке и на многочисленных политинформационных брифингах. Он столько раз был один на один с космосом, прочувствовал отчаяние одиночества, полную беззащитность без высокотехнологичной скорлупы, а республиканцы… Говорят, мечники могут жить в вакууме. — Жить. Мать его. В вакууме! — Скручивать в бараний рог законы мироздания, плевать на слабость и уязвимость человеческого тела перед холодом безразличного космоса. Нет, человек не песчинка. Человек способен встать в один ряд со звёздами. Теперь Гринг знал это доподлинно, месяцы судилищ и унижения омыли его душу, перевернули всё мировоззрение бывалого вояки. Он словно прозрел, мгновенно поняв то, чего ещё год назад не мог даже представить. Станцию покидал совершенно другой человек. Будто бы омытый холодом космоса от грязи человеческих душ и поступков, он летел навстречу будущему. Новой Литании.

Я вышел из душа тренировочной зоны и нос к носу столкнулся с техником. Вирс Критыч выглядел задумчивым и решительным, его взгляд, буквально прикипевший к моим глазам, метал молнии и буквально фонтанировал решимостью.

— Капитан, есть разговор.

— Я уже понял. Пойдём в каюту.

— Только без андроидов.

— Ри и Ле в ближайшие пару недель будут далеко от нашего флагмана.

— Хорошо. Тогда пошли в каюту.