Меч Республики

Наша с Валери каюта встречала меня пустотой, от которой я уже успел порядком отвыкнуть. Совместное проживание с валькирией и парой её андроидов быстро приучило к хорошему. Спорное, конечно, утверждение. В андроидах не было домашнего уюта, но было что-то иное. Они были живыми, активными, чувствующими, пусть и излишне требовательными и деловыми. И последние месяцы не было ни одного дня, чтобы кто-то из девочек не встречал меня в каюте своим весьма настойчивым вниманием. Теперь же, с вводом в строй пары крейсеров, нам стало не до праздного времяпрепровождения. Все оказались при деле, и на той же Ле теперь висела не только колония, но и комплектование экипажей двух наших новых боевых тазиков — так уменьшительно-ласкательно именовала их Валери. Ну а Ри вовсю наводила мосты с пиратским Бароном, заодно вникая в тактико-технические параметры крейсера «Будущее». Третий пока оставался не у дел. Безымянный и пустой, он ждал своего часа в ангаре базы бывших контрабандистов.

Мы с Критычем расположились в удобных креслах за небольшим столиком, выполненным в форме футуристической кляксы. Техник осторожно отпил из предложенного ему бокала мускатного вина.

— Леон, расскажи, кто ответственен за это, — на стол упала пачка голографических фотографий. На всех были сцены пыток дочерей Республики с использованием сексуальной техники.

— Зачем тебе?

— Ребята хотят крови. Кто-то должен заплатить за такое. Десантная партия решила, что первой нашей целью будет тот ублюдок, который…

— Так. Стоп. С каких это пор десантная партия определяет наши цели?

— Леон, они самые сознательные граждане Республики на корабле. Кому ещё это определять, как не им? — Критыч выглядел удивлённым. Его глаза смотрели с недоверием, словно он подозревал меня в розыгрыше.

— Вирс, даже если мы вычислим местоположение какого-нибудь функционера контрразведки, на акцию потребуются ресурсы. Значительные ресурсы.

— Капитан, люди готовы. Или ты собираешься считать какие-то ракеты или ресурс двигательных установок? Главное — люди. Остальное — тлен.

— Вирс, посуди сам, — я откинулся на спинку кресла, лихорадочно соображая. Происходило что-то вопиющее. — Десант решил убить контрразведчика. А в следующий раз они решат убить ещё кого-то. И что, я должен тут же срываться и бежать, куда они решат? Ты считаешь это правильным?

— Не всё так просто и однозначно, капитан, — неожиданно глубокомысленно изрёк техник. — Ты, конечно, капитан и мечник… Но корабли тебе не принадлежат. Каждый из моих техников вложил в них душу и все свои заначки запчастей. Каждый десантник и техник вложил сюда часть своей жизни, когда под угрозой уничтожения вырезал из фрегатов космофлота оружейные секции. Люди делали это не для тебя и не для себя. Они делали это ради своих убеждений. Да, сначала это была месть, а у кого-то могли быть и деньги или возможность самореализации. Но чтобы ты знал, уже давно никого не волнуют деньги и преференции. Люди готовы драться за будущее Литании. Они недоумевают, почему мы всё ещё сидим на этой заштатной колонии. Два корабля готовы. Десантная партия приближается по количеству народа к штатной для обоих аппаратов. Да, с командирами есть недокомплект, но бойцов хватает, и они готовы. Все старики уже просветили молодёжь — кого-то словом, а кого-то… кулаком. Люди будут драться за будущее Литании и за Республику. Сейчас всем нужна конкретная цель. Все должны прочувствовать, что дерутся не просто так. Сейчас мы на пике идейной волны. Если пропустим — можем получить разброд и шатание. Зато если что-то сделаем именно сейчас… Я даже не знаю, как это выразить, капитан. Мы получим идейную эйфорию. Люди будут довольны и готовы даже пересилить потом себя, пойти на очевидно пиратскую акцию. Но сейчас нужно что-то… что-то идейное, что сплотит их. Сплотит нас всех ощущением правильности и идейности. Мне кажется, к десанту можно прислушаться. Тем более что они — наша основная ударная группа в грядущих сражениях. Да и чисто по-человечески их можно понять. Они видят на месте этих девчонок своих валькирий.

— Давай подведём итог. Ты рекомендуешь оседлать идейную волну? Считаешь, что это нужно сделать здесь и сейчас?

— Да. Ты как всегда уловил самое важное, капитан, — с оттенком уважения в голосе заметил Критыч. — Уверен, ты справишься. Никто лучше тебя не справится.

— Хорошо. Я посмотрю, что можно сделать. Но почему месть, Вирс? Может, освободить каких-нибудь политзаключённых?

— Это не месть. Это удар по самому средоточию заразы, по самой прогнившей и обнаглевшей структуре в Литании. Можно сказать, удар по символу. Даже удар по кому-нибудь из Совета Планетарного образования не будет столь чувствительным.

— Так. Я, кажется, начинаю понимать логику. Республика бьёт по флоту, и он всё более разлагается. Мы же ударим по второй скрепе Сектора — по спецслужбам. Заставим их там содрогнуться, понять, что они не неуязвимы даже за толстой бронёй своих бункеров. Но ты уверен, что эффект будет нужным нам, а не прямопротивоположным?